Рено, или Проклятие - [30]

Однако Рено, понимая, что терять ему все равно нечего, решил не давать обвинителю спуска и отстаивать свое доброе имя во что бы то ни стало.

– Я имею полное право носить это имя, поскольку это имя моего настоящего отца, который подтвердил свое отцовство актом, переданным в руки брата Адама Пелликорна, командора ордена рыцарей храма Иерусалимского, расположенного в монастыре в Жуаньи.

– Брат Адам Пелликорн в прошлом месяце скончался, – сообщил грубый голос.

Услышав его, Рено почувствовал, как у него по спине потекла ледяная струйка пота. Нет, он не ошибся – из потемок за креслом в желтый круг света, отбрасываемого свечами, вышел… Жером Камар.

Никаких сомнений у Рено не осталось – этот страшный человек стоял перед ним, в глазах его тлел свирепый огонек, и лягушачий рот кривила злобная усмешка.

– Нелегко попросить подтверждения у мертвеца, – произнес он с презрительным вздохом.

– Но легко попросить его у живого! – воскликнул Рено.

Вспыхнувшая ненависть мигом излечила его от тоскливой подавленности, которую он почувствовал в первую секунду при виде своего заклятого врага.

– Велико мое горе при вести, что брат Адам вернулся в лоно Господа, потому что он был мне бесконечно дорог, но брат Жан д’Обон, возглавляющий орден тамплиеров в Париже и во всей Франции, знает от брата Адама всю правду обо мне. Или он тоже умер?

И тут впервые заговорил прево, сперва властным жестом приказав бальи замолчать.

– Нет, благодарению Богу, он жив. Но сейчас его нет в монастыре, как нам сообщили тамплиеры.

– И надолго он отлучился? – упавшим голосом осведомился Рено.

– Он не сообщал нам о своих намерениях, но, скорее всего, отсутствие его будет долгим, поскольку он отправился в Ла-Рошель[16].

Рено принял новый удар, постаравшись не демонстрировать своего отчаяния. Он не мог допустить, чтобы враг восторжествовал над ним.

– В таком случае нужно обратиться к моему сюзерену, сиру Раулю де Куси, который знает обо мне все, ибо привел меня к нему брат Адам, да примет милосердный Господь его святую и благородную душу. Моего сеньора тоже нет сейчас в Париже, так как он отправился к себе в поместье, но возможно обратиться к его супруге, в услужение к которой он меня определил…

– Благородная дама уехала в Куси спустя несколько часов после вашего ареста, – сообщил спокойно прево. – Однако перед этим она изволила сообщить нам, что не желает иметь никакого отношения к столь ужасному делу, что совсем вас не знает и что ее супруг оказал вам покровительство из милости, уступив просьбе старинного друга.

Несмотря на все свое мужество, Рено дрогнул, равнодушие госпожи Филиппы оскорбило его. Как он был прав, когда не хотел идти в услужение к этой женщине, вполне возможно несчастной, но черствой и равнодушной. Он был уверен, что барон повел бы себя совсем иначе. Он сумел бы защитить Рено, но после пренебрежительного отказа госпожи Филиппы никто не решится теперь тревожить могучего барона де Куси. Рено гордо поднял голову и вперил взгляд в глаза прево.

– Ну тогда сообщите мне, в чем состоит мое преступление!

– Вы и сами прекрасно знаете. Вы виновны в двойном убийстве посредством отравления и приговорены за это к виселице. Только невероятное везение избавило вас от исполнения приговора.

– Двойном убийстве? Неужели меня обвиняют в том, что я убил двух человек?

– Да, вы отравили обоих своих родителей, сира Олина де Куртиля и госпожу Алес, его супругу.

– Сир Олин умер от желудочной болезни.

– Вызванной ядом, о котором вы позаботились. После чего вы умертвили и его супругу, надеясь таким образом присвоить себе имущество тех, кого называли отцом и матерью.

– Райские кущи и святые угодники! – воскликнул Рено. – Я вижу, что суд уже состоялся, и благодаря ложным свидетельствам вы желаете мне самого сурового наказания. Но я заявляю, что невиновен. Сира Олина свела в могилу неизлечимая болезнь, которой он заболел в Святой земле, а я никогда не поднимал руку на ту, что меня взрастила. Я свидетельствую, что после похорон сира Олина наш дом заполонили люди бальи, который поклялся погубить меня, потому что жаждал забрать себе земли де Куртилей. Люди бальи на моих глазах убили мою мать, а потом схватили меня и отправили в тюрьму…

– И вынесли вам смертный приговор!

– Приговор был вынесен Рено де Куртилю, а я Рено де Куртене и готов сразиться с каждым, кто будет утверждать противоположное.

– Прекрасно! Однако, насколько мне известно, вас еще не посвятили в рыцари.

– Главное для меня – честь, меня воспитывали, как рыцаря. Я имею право защищаться от тех, кто на меня нападает, и в особенности от тех, кто несправедливо обвиняет меня в столь чудовищных преступлениях.

– Вашу невиновность еще нужно доказать. Для начала вы должны будете ответить на наши вопросы.

– Ну так задавайте их!

– Я бы посоветовал вам говорить в суде другим тоном. Не в ваших интересах раздражать нас своей дерзостью. Начнем с того, что ваш случай вовсе не так уж и прост. Не забывайте, что для нас вы сбежавший и пойманный преступник… Так что же? Вы утверждаете, что не совершали двойного убийства и не посягали на жизнь своих родителей… приемных, я имею в виду?