Ренегат - [25]

Из-за постоянной тряски у Сюзанны невыносимо болело то место, упоминание о котором неприлично в отношении леди. На ладонях появились мозоли и ссадины, кожа на руках шелушилась. У всех троих животы урчали от голода, но они договорились экономить продукты, и ели очень мало.

С наступлением темноты лошади начали спотыкаться, и Сюзанне показалось, что они уже не могут тянуть фургон дальше. Да и сама она устала. Очевидно, та же мысль пришла в голову майору. Он указал на далекий огонек, мерцающий в темноте.

— Похоже на ферму. Надеюсь, там нам удастся запастись водой, а может, и раздобыть немного еды.

Сюзанна, вспомнив, что у нее в мешке осталось всего несколько галет, головка засохшего сыра и немного вяленого мяса, согласилась. Майор натянул вожжи, лошади повернули на ухабистую дорогу, поверхность которой была изрыта тяжело груженным транспортом. Фургон неуклюже подскакивал на ухабах. Неожиданно одно колесо крякнуло и раскололось, напоровшись на какое-то препятствие. Фургон накренился и одним углом уперся в землю. Лошади рвали поводья в беспомощной попытке вытащить повозку. От ужаса покорные, усталые клячи обрели молодую прыть. Фургон задумчиво колыхался, но с места не трогался. Все, что было внутри, включая трех немощных путников, заскользило влево. Взбесившиеся клячи разорвали постромки и, обретя свободу, ускакали в лес. От сильных рывков фургон потерял зыбкое равновесие, упал набок и, медленно кувыркаясь, полетел под откос.

Сквозь затуманенное сознание Сюзанна слышала стоны Веса и ругань майора. Райс инстинктивно обнял ее и прижав к себе, смягчил падение, но не смог уберечь ее голову от удара об обод колеса.

Потом Райс услышал грубую брань за несколько футов от себя и отметил, что Вес по крайней мере жив. Майор ясно осознавал, что тело Сюзанны надежно покоится под его собственным, но еще отчетливее он ощущал его неподвижность. Райс перевалился на бок, освобождая ее от тяжести.

Светила луна. Перевернутый фургон отбрасывал на землю уродливую тень. В полной темноте Райс едва различал лицо Сюзанны. Она лежала неподвижно. Рана майора давала о себе знать мучительной болью, но он сосредоточил все свои мысли на Сюзанне.

— Сью, — настойчиво звал Вес.

— Она здесь, — откликнулся Райс.

Майор нашел запястье Сюзанны. Пульс едва прощупывался. Таким же слабым было дыхание. Руки Райса поползли вдоль тела женщины. Открытых ран или переломов он не обнаружил.

Сюзанна слегка шевельнулась, и его рука нечаянно скользнула по ее груди. Женщина затрепетала. Райс ощутил свое собственное ослабевшее дыхание. В горле застрял комок. Ему чертовски захотелось пожалеть ее, прижать к себе, позаботиться о ней. Хоть немного.

— Миссис Фэллон?

Сюзанна подняла руку, и майор поймал ее ладошку в свою, крепко сжал ее, стараясь передать пожатием руки уверенность в благополучном исходе.

— Все в порядке, миссис Фэллон, — произнес Райс много жестче, чем ему бы хотелось.

Райс услышал, как Вес пытается самостоятельно выбраться из-под обломков фургона.

— Сестра!

— Что случилось? — спросила Сюзанна слабым, прерывающимся голосом.

— Случилось то, что должно было случиться: фургон развалился.

Теперь, когда Райс убедился, что ничего серьезного с ней не произошло, речь его вновь приобрела оттенок насмешливого цинизма.

— А что с Весли?

— Со мной все в порядке. Мы беспокоились о тебе.

Голос Веса был много сильнее, увереннее, чем когда бы то ни было раньше. Может быть, Сюзанна Фэллон была права в том, что человек обладает большим запасом мужества, чем он сам предполагает. Самосожаление на время покинуло полковника Карра.

Сюзанна пошевелилась. Райс чувствовал, какое у нее легкое и сильное тело. Он испытывал неизвестное ему доселе чувство сострадания. Майор так и не смог припомнить, когда он в последний раз о ком-нибудь позаботился, совершил что-то значимое для другого человека. Наверное, этого и не было в его жизни. Некоторое сожаление он испытывал много лет назад, когда умерла его мать. Но это не было настоящим горем. Ушла из жизни женщина, которая ни разу не сказала ему доброго слова, не приласкала его. Это была потеря чувства некоторой защищенности, которая необходима каждому ребенку. Сейчас он испытывал нечто другое. Беспокойство? Сожаление? Что бы это ни было, ему не нравилось положение, в которое он попал. Это нарушало его душевное равновесие. Любовь была для Реддинга спортом. И ни разу с тех пор, как в нем проснулся мужчина, Райс не выпустил чувства из-под контроля.

Покончив с душещипательными воспоминаниями, майор решил оценить ситуацию, в которой они оказались. Ужас! Они находились между двумя враждующими сторонами, одна из которых была бы не прочь наложить на него лапу. Они остались без лошадей. Фургон, очевидно, восстановлению не подлежал. Денег не было. А он нес ответственность за женщину и ее брата-калеку.

Райс размял затекшее тело, проверяя, целы ли руки и ноги. Он был в порядке.

Сюзанна изредка шевелилась, и Райс решил, что с ней тоже все хорошо. Он поднялся.

— Мы не можем здесь больше оставаться.

Вес подполз к Сюзанне. Она полулежала, приподнявшись на локте.

— Я никак не могу найти костыли, — пристыжено прошептал он.