Рене Декарт. Его жизнь, научная и философская деятельность - [18]

Шрифт
Интервал

Глава V. Философия Декарта

1) Метафизика: сомнения. – «Мыслю, следовательно существую». – Мыслящая и протяженная субстанция. – Бессмертие души. – Доказательства бытия Божия. 2) Научные теории: единство и непрерывность материи. – Вечность энергии. – Вихри. – Физиология. – Автоматизм животных. – Разумная душа

В ту эпоху жизни Декарта, к которой мы подошли, миросозерцание его можно считать вполне сложившимся. Написан «Мир» и отрывки его напечатаны в виде «Опытов». Последняя глава неизданного «Мира» посвящена «разумной душе» и содержит психологию Декарта. В четвертой части Рассуждения о методе изложены в общих чертах его метафизические взгляды. Мы имеем поэтому полное основание именно здесь познакомить читателей с философией Декарта и сделаем это в интересах большей ясности дальнейшего изложения. Мы только просим читателей не упускать из виду, что метафизические и психологические взгляды Декарта, на которых так сильно отразилось влияние теологии, получили более полную формулировку уже в последующих его произведениях. Только имея это в виду, читатель поймет причину различного отношения к Декарту литературных партий и групп его времени в различные периоды его деятельности. В Опытах и Мире Декарт по преимуществу научный мыслитель, в последующих произведениях – метафизик, не свободный от подозрений в заигрывании с духовенством. И, однако, метафизические и научные его взгляды стоят в такой тесной связи, что ради связности изложения и ввиду недостатка места мы принуждены начать с изложения его метафизических взглядов.


1. Метафизика

Мы являемся в мир детьми и составляем себе суждение о внешних предметах раньше, чем мы в состоянии пользоваться разумом. Вследствие этого у нас возникает много предрассудков и заблуждений. Если мы желаем освободиться от них, то необходимо раз в жизни усомниться во всем. Мы будем считать ложным даже то, что представляется нам только сомнительным, и успокоимся только тогда, когда найдем вполне несомненную истину.

Мы усомнимся поэтому прежде всего в существовании внешних предметов, познаваемых нашими чувствами. Часто убеждались мы, что чувства обманывают нас, и рассудок заставляет нас не слишком доверять тому, что обманывало нас хоть однажды. Кроме того, во сне нам кажется, что мы видим многое, не существующее в действительности, а между тем нет признака, при помощи которого можно было бы с уверенностью отличить состояние сна от бодрствования.

Мы усомнимся затем во всем, что мы до сих пор считали за наиболее достоверное, – даже в математических истинах вроде того, что 2 + 3 = 5, и в истинах, которые до сих пор считали очевидными и не требующими доказательств (например, что часть меньше целого). Ведь многие ошибались и в этом и считали несомненными и очевидными такие положения, которые мы теперь признаем ложными. Кроме того, мы знаем, что существует всемогущий Бог и, быть может, он создал нас такими, что мы ошибаемся в том, что кажется нам наиболее очевидным. Таким образом, мы можем усомниться во всем, можем предположить, что не существует Бога, что нет неба и никаких внешних тел. Я могу усомниться в том, что у меня есть руки и ноги. Не могу усомниться я только в одном, что я, сомневающийся во всем этом, существую. Всемогущий дух может меня обманывать, я могу ошибаться, но для того, чтобы я мог ошибаться, я – ошибающийся, обманываемый, сомневающийся, вообще мыслящий – должен существовать. Я мыслю, следовательно существую. Это – не силлогизм, а непосредственно усматриваемая истина, интуиция, хотя она и имеет внешнюю форму силлогизма. Вот несомненная истина, то основание, на котором только и можно построить истинную философию.

Рассматривая полученную им истину, Декарт делает методологический вывод, имеющий большое значение для всей его философии. Если истина «мыслю, следовательно существую» несомненна, то потому, что она усматривается ясно и раздельно. Все, усматриваемое нами ясно и раздельно, – несомненная истина.

Когда впоследствии критики обратили внимание Декарта на то, что сходное положение («ошибаюсь, следовательно существую») было высказано уже блаженным Августином, то Декарт согласился с этим и указал только, что он вывел из этого положения следствия, о которых не думал Августин. Из положения «мыслю, следовательно существую», по мнению Декарта, не только с несомненностью вытекает факт моего существования, но оно бросает также свет на характер нашего познания и на свойства нашей природы. Важно уже то обстоятельство, что единственным несомненным для нас фактом оказалось раньше состояние сознания. Действительно, состояния сознания составляют первичный и несомненный элемент нашего познания. Выводы, делаемые нами на основании их относительно внешнего мира, могут быть ошибочны; но сами состояния сознания, раз они нами переживаются, не могут подлежать сомнению. Если я получаю зрительное ощущение какого-нибудь предмета, то самого предмета может не существовать, мое ощущение, может быть, галлюцинация, но что у меня существует данное ощущение – несомненно. Таким образом, наши состояния сознания составляют первичный элемент нашего познания; только через их посредство мы приходим в соприкосновение с внешним миром. «Душу нашу, – говорит (в некоторой степени играя словами) Декарт, – мы знаем не только не хуже, но лучше, чем внешний мир».


Еще от автора Г А Паперн
Спиноза. Его жизнь и философская деятельность

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.


Рекомендуем почитать
Дедюхино

В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.


Горький-политик

В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.


Школа штурмующих небо

Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.