Рената - [23]

— На мель сели!

А потом, когда старые прогнившие доски намокли, «Буря» еще больше осела. И хотя на ней уже никто не стоял, она чуть выглядывала из воды. Рената вспомнила папины слова и заключила:

— Надо добавить ему плавучести.

Легко сказать: добавить! Материала-то больше нет.

— А знаете, мальчики! Нужны понтоны. Чтобы в середине воздух был. Давайте я принесу. У нас есть две камеры от волейбола.

Но надутые камеры помогли мало. Тогда Вовка и придумал…

* * *

Тетя Маруся, из первого подъезда, собиралась уже идти к Надежде Ивановне, из второго подъезда, попросить перцу. И тут раздался звонок. У двери стоял мальчишка с белобрысым чубчиком, в синих трусах и голубой майке:

— Тетя Маруся, у вас грелка есть? А то у брата живот заболел.

— Возьми, пожалуйста, Вова. А что — сильно болит?

— Еще как! У него это… знаете… поворот кишок!

— Ох ты, господи! — всплеснула руками тетя Маруся. — Так надо же «скорую помощь», Вова!

— Ага! Мама уже вызвала. Только я не Вовка, а Женька.

Мальчишка помчался вверх по лестнице, а тетя Маруся спустилась вниз. Подошла к соседнему подъезду и остолбенела. Навстречу ей бежал мальчишка с белобрысым чубчиком, в синих трусах, в голубой майке и с двумя грелками в руках.

— Как! Это ты? — брови тети Маруси взлетели вверх. — Но ведь ты же там! — она ткнула пальцем в направлении двери, из которой только что вышла. — Ты Женя?

— Нет, тетя Маруся, я здесь, — неуверенно заявил пацан, пряча на всякий случай грелки за спину. — Только я не Женька, а Вовка.

— Вовка?! — глаза у тети Маруси округлились. — Но у тебя же заворот кишок!

— Это, наоборот, у Женьки заворот!

— Боже мой, но ведь Женька только что взял у меня грелку для тебя…

Вовка сообразил, что попался, и зачастил:

— Так это я Женька и есть! Я ошибся. Вовка заболел. Я и взял… у вас грелку.

— Ох, я, кажется, схожу с ума, — прошептала тетя Маруся. — А кто же там?! — она обернулась к своему подъезду.

Вовка не стал ждать, когда она снова повернется, и шмыгнул в подвал.

«Неужели мне почудилось? — подумала тетя Маруся, не увидев, перед собой никого. — С кем же я разговаривала? И еще у него в руках были грелки. Две. Почему две? Я же давала одну?» Забыв о перце, она повернула домой. И тут из дверей ее подъезда выбежал третий белобрысый мальчишка в голубой майке, синих трусах, с тремя грелками под мышкой. Тетя Маруся дико глянула на него, прикрыла глаза рукой. А когда она отняла руку от лица, снова перед ней никого не было.

— Заболела. Заболела я. Сперва двоилось, теперь троится. Пойду лягу. Доктора надо… — шептала тетя Маруся.

— Михаил Никитич! Дайте грелочку. Брат заболел.

— Но ведь только что я его видел. С балкона. Да где же мои очки?

— Так это был не он, а я! Вы без очков не заметили.

— Что ты морочишь голову! Я ведь вас вместе видел. Обоих.

— Да нет же, Михаил Никитич! Вот чтоб мне провалиться! Это вы меня видели. Я так быстро туда-сюда мотался, что вам показалось, будто нас двое, — выворачивался Женька.

— Ну, бери. Странно… Странно, — бормотал старик. — Может, я и правда без очков был?…

За час близнецы обежали весь дом: «Тетя Зина!..», «Клавдия Михайловна!..», «Дядя Сережа! Дайте, пожалуйста, грелку! Брат заболел!..» Успех был полный. Восемнадцать грелок, четыре волейбольные камеры и шесть мячей разного калибра, упрятанных в авоськи, отлично, держали «Бурю» на плаву.

— Ура-а-а-а! — закричали строители.

— Теперь давайте поплывем по течению. Вот туда, — предложила Рената.

— По течению не туда. А влево, значит, надо! — не согласился с ней Вовка.

— А вот и не влево, а навскосяк! — вступил в спор Женька.

— А раз так, давайте определим точно, — сказала Рената. — Куда щепка поплывет — туда и течение.

Вовка вошел подальше в воду и бросил щепку. Она повела себя очень легкомысленно. Сначала поплыла за Вовкой. Потом чуть двинулась вправо. Потом — влево. И замерла на одном месте.

— Ля! А куда ж тут течение идет? — удивился Вовка.

Налетел легкий порыв ветра. Щепка по ряби поплыла к тому берегу.

— Вот это река! — заорал Женька. — Красота! У нее течение поперек! А нам же еще и лучше. «Буря» сама поплывет на ту сторону. Теперь… — Женька так и недосказал, что теперь. Остался с открытым ртом. И круглыми глазами уставился на берег. Вовка обернулся и съежился. К ним приближалась запыхавшаяся мама в сопровождении соседок…

Ренка вздохнула и стала вытаскивать из-под плота авоськи с грелками и мячами. «Буря», теряя плавучесть, на глазах уходила под воду.

Необитаемый остров

После истории с грелками близнецов никуда не отпускали со двора. Как только они скрывались из поля зрения, мама или бабушка кричала с балкона: «Во-ва! Же-ня!» — и поневоле приходилось возвращаться.

Тогда Ренка придумала:

— А знаете что? Давайте попросим Колю Пугачева. Он поможет…

— Кто? Пугач? Будет он тебе с нами играть? Как же! — усомнился Вовка.

— Ага! Он тогда сам капитаном захочет быть. Нужно очень! — надулся Женька.

— А сейчас ты чего капитан? Разбитого корыта?! Корабль-то не плавает. Так и лето совсем пройдет.

«Разбитое корыто» братьям не понравилось. Но делать нечего. «Буря»-то и правда не плавает.

Колька Пугач делать плот согласился. И сразу принялся за дело. Строительную площадку перенесли подальше от посторонних глаз, к самому лесопитомнику, где молодые деревца для города выращивают. Перво-наперво Колька притащил якорь и цепь. Потом они с Ренкой выпросили у плотников на стройке несколько новеньких: оструганных реек и небольших досок. А веревок, проволоки и гвоздей в Колькиной мастерской хватило бы на три плота. Но самое главное, Пугачу удалось раздобыть понтоны — восемь больших прямоугольных банок из-под технического вазелина.