Рена и потерянная принцесса - [26]

Он умолк. Рена внимательно смотрела ему в глаза. Тайрон продолжал молчать. Она не выдержала и быстро спросила:

— Что, какая-нибудь бородавчатая жаба? Или пострашнее? Шпион короля Андреуса?

Тайрон вздохнул и устало махнул рукой.

— Нет, ничего подобного. Но понять не могу, как ему удалось найти меня? Правда, у него поразительная способность все вынюхивать.

— И его зовут… — Рена выжидательно смотрела на помрачневшего Тайрона.

— Коннор, — выпалил тот. — До сих пор он был моим лучшим другом. Он по-настоящему отличный парень. Но, кроме всего прочего, он еще и принц Сирадайеля.

— Тот самый Коннор? — Глаза Рены расширились. — Самый младший сын королевы Нерит?

— Правильно. Именно поэтому его не стоит вмешивать в наши дела. Кроме того, Коннор самый худший ученик в школе волшебства и славится всякими дурацкими выходками. Ребята зовут его сумасбродный Коннор.

Рена нахмурилась, что-то припоминая.

— Не о нем ли болтал тот мальчик, что нагнал нас у дверей столовой? Он еще лопотал что-то об учителе, превращенном в… в черепаху.

— Это проделки сумасбродного Коннора. Ему предстоял экзамен по основам волшебства. Все сдали его в двенадцать лет, а ему уже четырнадцать. Представляешь? Одним словом — сумасброд.

— Почему же его до сих пор не выгнали? Из-за того, что он принц, да?

Тайрон кивнул и яростно взъерошил волосы.

— Надеются, что он в конце концов образумится. А сам Коннор твердит, что ему как самому младшему не достанется ни короны, ни титула, ни королевских владений и потому надо подыскивать работу. И чародейство самое для него подходящее дело. Только он это так, болтает и вовсе не собирается становиться волшебником. Но зачем он увязался за нами? — Тайрон поднял голову, глянул в небо, будто там надеялся прочитать ответ. — Хочет помочь или, наоборот, помешать? И то и другое плохо.

— Ты боишься, что неумеха Коннор все напортит? — спросила Рена.

Тайрон пожал плечами.

Рена уже достаточно изучила его, чтобы понять, что он больше ничего не скажет.

— И что будем делать дальше? — теребила она приятеля.

— Не знаю. — Тайрон снова уставился в небо. — Кажется, опять хлынет дождь. Сильный. Когда облака так расплываются, можешь биться об заклад, что скоро промокнешь до нитки. Надеялся переждать грозу у знакомого чародея, разузнать языковое заклинание… И вот на тебе…

— Дождь? — удивилась Рена, глядя на легкие, почти невесомые облака. — Наши плащи от росы спасают, но все же не хотела бы испытывать их под дождем. Где же переждать? Без денег никуда не пустят.

— Ага. У меня тоже ни монетки, — пожал плечами Тайрон.

— Можем попытаться заработать на ночной постой, — предложила Рена.

— Как?

— Устроим представление… — неуверенно начала Рена.

— Будешь жонглировать свеклами? — ухмыльнулся Тайрон. — Это забавно… пока одна из них не бухнулась тебе на голову.

— Платить за ночлег все равно придется, — уверенно с казала Рена. — А чем мы еще можем заработать?

Таскаясь от гостиницы к гостинице, от одного постоялого двора к другому в попытке устроиться на ночь, они так измотались, что уже и не вспоминали об Идрес, о волшебстве и сумасбродном Конноре.

Тайрон считал, что лучше всего поискать пристанища у корабельных доков, где ютятся моряки и торговцы рыбой. Там всегда найдется местечко для случайного путника. Рена не возражала, хотя твердо знала, что в таких притонах лучше не появляться. Где скапливаются бедняки, там не обойдется без потасовки и крепкого словца.

Совсем скоро стало ясно, что их не собираются встречать приветливой улыбкой и вежливым приглашением. Тайрон, кажется, впервые почувствовал, что значит быть просто бездомным и безденежным мальчишкой.

Рена с огорчением наблюдала, как он бросал по сторонам беспомощные взгляды, а на губах его все чаще появлялась жалкая и просительная улыбка. Она больше не пыталась командовать, не подначивала его, не делала колких замечаний, а просто старалась быть незаметной и тихо плелась следом. Они так и бродили с места на место, глотали насмешки и терпели грубые окрики. Чаще всего их гнали прочь со словами: «Нам не нужны попрошайки! Убирайтесь!», провожая взрывами громкого смеха. Рена, не зная сирадайельского языка, попыталась смешить хозяев, лопоча как бы по-сирадайельски, а на самом деле болтая что-то несуразное. Краснорожие хозяева хохотали. Тайрон даже не улыбнулся.

День близился к вечеру. Тени стали длинными и голубыми. Поднялся холодный ветер. Хлопало белье на веревках, полуприкрытые ставни — на окнах. А в ушах у них звучал голос хозяина из последней гостиницы:

— Эй, вы! Нечего болтаться под ногами! Тимар, вышвырни отсюда этих попрошаек! — И прыщавый парень, злорадно ухмыляясь и размахивая палкой, вытолкал их с заваленного отбросами двора.

Изможденное лицо Тайрона было просто искажено страданием. Рена, испытавшая многое за свою короткую сиротскую жизнь, прекрасно понимала, что он не привык к холоду, голоду и грубым оскорблениям. Ей тоже было и холодно, и голодно, но такое случалось с нею не впервые. А Тайрон совсем растерялся и поник.

— Мы могли бы попытать счастья в каком-нибудь месте для богатых, — осторожно предложила Рена. — Там уж наверняка не нарвемся на грубиянов с кактусовой рожей, а может быть, и повезет. Вдруг какой-нибудь лорд заплатил вперед и съехал, а комната его пустует?