Рембрандт - [105]

— Ты должен пойти к врачу, непременно! Я не хочу больше слышать этого кашля, не могу его слышать… ради нашего ребенка.

Титус ответил ей долгим поцелуем.

— Но ведь Ян Сваммердам сказал, что ничего опасного нет.

Магдалена вспыхнула.

— Ян Сваммердам! Ненавижу твоего Яна Сваммердама! Он даже не выслушал тебя как следует, а только посидел у камина, попил нашего вина и был таков. Да и от присланной им микстуры — никакого толку!

Разве мог Титус не уступить ее слезам — в особенности при ее теперешнем положении… Он пошел к врачу и дал себя исследовать.

Когда он вернулся, Магдалена по его лицу поняла, что он принес плохие вести. Он безмолвно поцеловал ее и посадил к себе на колени.

— Врач сказал, что дело, по-видимому, в правом легком, и временно запретил выходить из дому.

Теперь врач ежедневно навещал и осматривал Титуса. Между тем кашель все усиливался. Иногда он, правда, оставлял его в покое, но чуть что — начинался с новой силой и делал свое разрушительное дело.

Как-то Сваммердам встретил врача в момент, когда тот выходил из антикварной лавки Титуса. Схватив его за руку, Ян глухо рассмеялся:

— Ну-с, почтенный кровопускатель, как делишки? Скоро дождемся новорожденного?

Врач сердито посмотрел на него.

— Не только новорожденного, но и покойника дождемся, если мне не удастся спасти больного! — сказал он.

И, презрительно оглядев долгополый плащ Сваммердама, добавил:

— И этот лекарь воображает, что достаточно иметь докторский диплом в кармане, чтобы лечить людей! Эх, ты, книжный червь! Даже невежда сообразил бы, что Титус ван Рейн тяжело и опасно болен.

Ян Сваммердам смолчал и вошел в лавку. Он вспомнил о недомогании Титуса перед женитьбой. Глупо было с его стороны, близоруко и глупо поверить, что болезнь прошла бесследно!

Титус лежал в кровати. Он помахал Сваммердаму бледной рукой. Магдалена встретила гостя неприязненным взглядом.

Ян Сваммердам почувствовал, что она не доверяет ему и думает, будто он ничего не смыслит в болезни Титуса. Пройдя мимо нее, он резким жестом сорвал с больного одеяло и тщательно обследовал Титуса.

— Правое легкое! — отрывисто бросил он.

— Повторять за врачом, как попугай, — штука немудреная, — холодно сказала Магдалена, — а вот помочь!..

Ян Сваммердам помчался в отцовскую аптеку, а Магдалена склонилась над Титусом.

— Не впускай его больше, любимый! Я ненавижу его. У него совесть нечиста, я это чувствую. У него дурной глаз.

Титус невольно рассмеялся и махнул рукой.

— Да он просто чудак, — медленно и устало сказал Титус, — но он желает нам добра. Не суди о нем по внешнему впечатлению!..

Магдалена горько разрыдалась.

— Я ненавижу его! Ненавижу его взлохмаченную шевелюру, его скверные манеры! Не хочу его больше видеть! Скажи ему, чтоб он больше не смел приходить! Молю тебя, скажи ему это!..

Титус попытался успокоить ее.

— Ты что-то такое внушила себе! — начал было он.

Но Магдалена даже привскочила.

— Ты, значит, заодно с ним? Против меня? Значит, ты меня не любишь! Ты любишь его больше, чем меня?!.

Слезы брызнули у нее из глаз. Титус растерялся, хотел взять ее за руку, по она оттолкнула его.

— Зачем же ты женился на мне? На деньги польстился!

Титус сел. Лицо его потемнело и стало строгим.

— Магдалена!

Резко подняла она голову и снова уронила ее на руки. Слезы текли сквозь пальцы.

Титус упал на подушки и тяжело передохнул.

— Не надо, Магдалена, не надо…

Он закашлялся. Магдалена сразу замолкла. Она поднялась и с остановившимся от испуга и раскаяния взглядом поднесла ему лекарство, оставленное врачом. Пока он пил, она поддерживала его голову.

— О Титус, любимый, прости, прости меня… Я скверная жена. Мучаю и раздражаю тебя, а ты… Прости меня!.. — Они поцеловались. Титус бережно осушил ее слезы, заглянул ей в глаза. Магдалена потупилась. Он привлек ее к себе на подушку, и она с горячей нежностью прильнула щекой к его щеке.

Когда Сваммердам вернулся, Титус был один. Естествоиспытатель собрался было выложить принесенные с собой медикаменты, но тут Титус тихо позвал его.

Сваммердам подошел к постели. Увидев его незлобивый вопрошающий взгляд, Титус уже почти раскаялся в обещании, которое дал Магдалене. И все же он решился.

— Я очень благодарен тебе за готовность помочь мне, Сваммердам… но… лучше будет, если ты уйдешь… и в ближайшее время не будешь приходить. Мы с Магдаленой… с моей женой…

Он замолк на мгновенье, подыскивая слова. Но было уже поздно. Сваммердам побледнел. Глаза его сверкнули мрачно и дико, дыхание стало тяжелым и частым.

— Твоя жена? Твоя жена больше не хочет меня видеть здесь? Скажи, если это так, выкладывай начистоту. Она меня не выносит и думает, что я только хуже делаю?..

Титус отмахнулся, уставший и истерзанный. По Яну Сваммердаму уже было все равно. Его оскорбили!.. Он схватился за свою сумку с медикаментами.

— Дурной глаз, да? — неожиданно выкрикнул Сваммердам горько и злобно.

Титус вздрогнул: ведь это как раз то выражение, которое вырвалось у Магдалены. Он был потрясен проницательностью Яна. Полулежа, опершись на локоть, Титус покачал головой. Как ему хотелось все разъяснить другу! Но неожиданная обида слишком сильно ударила по самолюбию Яна Сваммердама. Он стоял, возмущенный до глубины души, сухопарый, с горящим взором — живое олицетворение уязвленной гордости, — и бичующие слова его гулко разносились по комнате.