Рельсы жизни моей. Книга 1. Предуралье и Урал, 1932-1969 - [271]

Анатолий знал, где живёт его брат. Мы отсутствовали недолго. Нас приветливо встретила молодая симпатичная брюнетка, жена Виктора – нашего преподавателя. Как я узнал, Виктор закончил УЭМИИТ с отличием, и его оставили преподавателем, а также обеспечили квартирой, в которой мы сейчас и находились. У Виктора мы пробыли довольно долго, а затем попрощались с хозяевами и пошли в общежитие.

А с Толей Жезловым мы в будущем подружились даже семьями.

Ещё на этой же сессии встретил в институте «своего» человека – Левина Израиля Григорьевича, который в мою бытность в школе машинистов преподавал у нас автотормоза. Прошло около восьми лет, как мы с ним встречались на последнем экзамене в 1958 году, но он меня узнал, и мы с ним побеседовали, как старые знакомые. В 1965 году он усовершенствовал кран машиниста, за что ему позже было выдано официальное авторское свидетельство об изобретении. Помимо этого, он получил учёную степень кандидата технических наук.

Встретился я с Левиным в его лаборатории, где у нас должна была пройти лабораторная работа, на которой студенты знакомились с тормозным оборудованием поезда и учились им управлять. Там находился полный комплект оборудования тормозов, начиная с компрессора и заканчивая тормозными колодками. Всё это было действующим, но Левин не стал проводить со мной лабораторную работу, поскольку понимал, что я всё это хорошо знаю. Зато он заговорил об условиях работы тормозов в горных условиях, изобилующих крутыми спусками и короткими перегонами.

– В этих условиях нужно заставлять тормоза срабатывать быстрее, чем на путях МПС. Как твоё мнение?

– Хотелось бы, чтобы они срабатывали быстро, но чтобы при этом не было юза.

В таком духе мы с ним разговаривали. Кстати, в будущем последовало и продолжение этой темы.

Четвёртый курс я не смог одолеть за один семестр. Осталось несколько «хвостов».

Глава 143. РАБОТА НА НОВОМ УЧАСТКЕ

После окончания третьего курса я ознакомился с программой обучения на оставшиеся мне два с половиной года. Она оказалась довольно обширной, состояла из двух десятков предметов, шести курсовых проектов и такого же количества курсовых работ. Времени же на всё это катастрофически не хватало. Пусть я и считал учёбу своим хобби, но часто повторял себе: «Взялся за гуж – не говори, что не дюж».

Я знал, что в нашем цехе есть работа, где для машинистов и помощников была установлена сокращённая продолжительность рабочего времени. Их смена должна была быть шестичасовой. Правда, работали они, как и все, по восемь часов, но за переработанное время им давали в месяц по два дополнительных выходных. Работа состояла в вывозе с третьей фабрики пыльных отходов в смеси с мелкой фракцией щебня. Специально для этого в ГДР были закуплены два четырёхосных электровоза ЕЛ2 под номерами 341 и 342. По сравнению со «старшим братом» – шестиосным ЕЛ1 – конструкция его оказалась более удачной. Кабина была одна в середине кузова, имела два пульта управления. Возили электровозы по четыре вагона. Маршрут был всегда один и тот же: фабрика – отвал, в карьер не ездили.

Зарплата была одинаковой с теми, кто работал полный рабочий день, но дополнительно за вредность давали талоны на «спецжиры». За каждую отработанную смену полагалось пол литра молока, которое можно было заменить маслом или сметаной.

Вот на такой участок я и попросился у начальника тяги Борзунова. Намекнул, что мой помощник Быстров согласен идти со мной. В результате начальник нашёл мне место на 342-м электровозе, но Быстрова, к моему сожалению, оставил на прежнем месте.

На новом для меня участке на электровозах трудились по четыре постоянных машиниста, а пятый работал на обоих локомотивах, обеспечивая нам дополнительные выходные. Из-за такого графика работы мы не были прикреплены ни к какой смене, и по очереди оказывались во всех четырёх сменах.

Как-то так сложилось, что на этих ЕЛ2 работали коренные асбестовцы, имевшие собственные дома и приусадебные хозяйства. Один из машинистов, мужчина со светло-рыжими волосами и бровями, круглым красным лицом, выращивал на своём участке чудесные помидоры. Неудивительно, что все его величали «Синьор Помидор» – он и внешне напоминал спелый томат.

Другой машинист, Гарбузов, тоже имевший индивидуальное хозяйство, промышлял ещё охотой и рыбалкой. Он говорил: «Подстрелю рябчика, хватает на три супчика. Мяса покупать не надо, денежки на машину копим. Жена у меня настоящий Сбербанк, никогда ничего лишнего не купит». Надо сказать, мечту свою он осуществил. Когда на цех выделили три машины «Волга», их купили начальник цеха Толченов, начальник вагонной службы Чечулин и машинист электровоза Гарбузов.

А машинист Мельников выращивал на своём земельном участке фруктовые деревья и ягодные кустарники. Но на его беду повадились к нему в сад мальчишки двенадцати-четырнадцати лет. Он был настолько взбешён их наглостью, что в очередное их появление в его саду схватил нож и бросился к ребятам. Завидев вооружённого холодным оружием хозяина, пацаны бросились наутёк, но один, самый нерасторопный, попал ему под горячую руку. Мельников вонзил в него нож. Мальчик умер от раны.