Реквием Сальери - [3]

– Соловьев! – перекрикивая и голос, и мои мысли, раздалось совсем рядом. – Игорь!

Я вздрогнул и обернулся – заведующая Татьяна смотрела на меня с жалостью и испугом. Потом перевела взгляд на брошенный мною окурок, нагнулась, подняла, брезгливо, двумя пальцами, достала из шкафчика салфетку, тщательно завернула улику моего преступления и положила на подоконник. Все это она проделала совершенно молча. Я, наблюдая за ее манипуляциями, ждал, что вот-вот разразится гроза. Но ничего не произошло. Отряхнув руки, Татьяна подошла ко мне и самым задушевным тоном, на какой только была способна, сказала:

– Послушай, Игорек, ты плохо выглядишь. По-моему, ты слегка переутомился. Насколько я помню, у тебя от отпуска оставалась неделя. Возьми еще недельку за свой счет и съезди куда-нибудь. Тебе просто необходимо развеяться.

– Уйти в отпуск? – испуганно переспросил я. Татьяна, яростная противница любого отлынивания от работы, будь то больничный или отгул по семейным обстоятельствам, предлагала мне отпуск? Да еще на целых две недели! По-видимому, действительно выгляжу я паршиво. – Я об этом как-то не думал.

– Вот и подумай! – Татьяна опять взглянула на меня с жалостью, но, вдруг спохватившись, что жалостью может обидеть, улыбнулась бодро: – По-моему, неплохая идея.

Действительно, неплохая. Да что там, прекрасная идея. Я так устал от двойной жизни, нет сил больше притворяться, каждый день приезжать на работу и делать вид, что я все тот же, прежний, что не было никакой Инги…

– Пойдем-ка, я тебе помогу, – заботливо проговорила заведующая.

Отпуск мне оформили на удивление быстро, не возникло никаких загвоздок, обычных в таких ситуациях, словно от меня хотели избавиться. Даже стало немного обидно. И я не ощутил никакой отпускной свободы, когда через час после разговора с Татьяной, вышел из института. Я вдруг испугался, что теперь, когда у меня появится столько свободного времени, увязну в воспоминаниях о своей никогда не существовавшей жене окончательно. Потому что единственное мое желание – лечь на диван и вспоминать. Но я не должен ему поддаваться. И пусть сил на борьбу больше не осталось, я просто обязан продолжать бороться. Поэтому сейчас поеду в библиотеку и остаток дня буду работать над своей диссертацией – теоретическая часть у меня что-то прихрамывает. И завтра с самого утра туда отправлюсь, и послезавтра, весь отпуск проведу в библиотеке. Мне не отдых нужен, а полная загрузка мозга. «Перезагрузка», – проговорил чужой голос с акцентом, снова вынырнув из глубин сознания, но я шикнул на него, топнул ногой, как будто прогонял шелудивого пса, привязавшегося на улице, и направился к остановке.

День был такой же солнечный, как тот, в который погибла Инга. Солнце, отражаясь в окнах проезжавшего мимо троллейбуса, ослепило меня, и я вдруг подумал, что если бы мог навещать могилу жены на кладбище, мне было бы легче. Если бы знал, где эта могила, если бы… Я приказал себе не думать, зажмурился, то ли от боли, то ли от слепящего солнца – и явственно представил Ингу, летящую с горы на лыжах.

Подошел мой номер троллейбуса. Народу в салоне было мало. Я сел у окна и сосредоточился на проплывавших мимо улицах, домах, вывесках, чтобы отвлечься, но получалось плохо: Инга была повсюду, все напоминало о ней.

Поработать в библиотеке не удалось: в мое исследование все время внедрялись чьи-то чужие мысли, чужая работа о клетках мозга. Но может, Татьяна права, я действительно переутомился? Этим все и объясняется? Я продолжу борьбу, я от нее не отказываюсь. Но завтра… Или через несколько дней. Небольшой отдых пойдет мне на пользу, мозг просто дал сбой, погрузился в глубокий сон и теперь не может из него вынырнуть… Я быстро собрался, сдал книги и буквально выбежал из библиотеки.

День слегка потускнел, солнце уже не слепило, по улицам гуляли люди. Может быть, они такие же уставшие, как и я? Куда они направляются? По своим домам? На свидания? Идут в гости к тем, кого не мучают воспоминания, надеясь, что эти счастливчики смогут их излечить? Может, и мне попробовать? Заехать к старому другу, поговорить по душам, рассказать?.. Но у меня нет старого друга. И нового тоже нет. И нет любимой женщины, потерял я ее, не уберег. Остается только поехать домой и весь отпуск пролежать на диване в бездействии. А может быть, хватит пары дней такого отдыха, я приду в норму, и вернуться к работе над диссертацией?

Дома первым делом включил телевизор: пусть хоть что-то отвлекает. Положил поближе пульт, чтобы тут же переключить на другой канал, если что-то пойдет не так – если пустят фильм, который мы смотрели вместе с Ингой, или передачу о неизведанных возможностях человеческого мозга. Улегся поудобней, укрылся пледом – комфортизировал свой пассивный отдых – и сосредоточился на каком-то шоу. Я честно старался отвлечься: смеялся над плоскими шутками ведущего, переживал за неумелого самодеятельного акробата, пытался вникнуть в смысл абсолютно бессмысленной песни, но вдруг поймал себя на том, что проделываю все это как бы поверхностью сознания. Смеюсь, переживаю, вникаю, а тем временем мучительно пытаюсь вспомнить, что за мелодия звучала у меня в голове, в наш последний вечер с Ингой.