Реквием линкору «Тирпиц» - [117]
Всю ночь с 12 на 13 ноября 1944 года капитан-лейтенант Зоммер продолжал спасательные работы. Назавтра в полдень переодевшийся Бернштайн снова появился у него.
— В тринадцатом отсеке по правому борту находится группа людей из семнадцати человек, — сказал ему Зоммер. — Помещение это герметично закрыто, и вода туда не поступает, но оно находится под водой. Мне удалось связаться с ними по внутреннему телефону.
— Знаете ли вы, кто эти люди?
— Меттеганг, Штурм, Дикман… Мы записали их имена. Для их спасения необходимо оборудование, которого у нас нет. Так что ничего поделать не можем.
Остермайер, хорошо знавший «Тирпиц» — он находился на корабле с тех пор, как его спустили на воду, — тоже возвратился к спасателям, которые работали без отдыха. Спустившись внутрь корпуса, они пробирались даже по переходам, залитым водой, всюду натыкаясь на трупы. От ремонтного судна «Ноймарк», прибывшего довольно поздно, толку было мало. В полдень еще слышались стуки. К этому времени была спасена еще группа в количестве шести человек, один из которых был на грани помешательства и не хотел покидать корабль. Эти шестеро были последними.
В общей сложности Зоммер со своими людьми освободили из заточения в корпусе корабля 87 человек.
Спасательные работы продолжались до среды, 15 ноября, но извлекались уже только трупы людей, умерших от удушья или утонувших. Таких оказалось 165. Все они были похоронены с воинскими почестями на кладбище Тромсё.
Тогда же был подведен итог. Из 1700 человек команды «Тирпица» 12 ноября 1944 года, когда корабль был подвергнут бомбардировке, примерно 100 человек находились на берегу в различных командировках или увольнении, около 650 человек спаслись и 950 погибли.
В составе своих подразделений во главе с офицерами оставшиеся в живых люди были направлены в Германию через Норвегию и Данию. В подавленном состоянии, молча, они покидали Тромсё под ироничными или наигранно безразличными взглядами норвежцев.
В Осло в районе вокзала подразделение во главе с Бернштайном столкнулось нос к носу с группой бывших моряков «Тирпица» — около двадцати человек. Один из них вздрогнул от неожиданности, увидев Бернштайна.
— Это ты, Кённеке? — произнес удивленно Бернштайн. — Ты же ведь считался погибшим!
Матрос что-то пробормотал, умоляюще глядя на офицера.
«Да, я жив, — можно было прочитать в его глазах, — потому что не находился тогда на своем посту под бронепалубой, но никому, пожалуйста, ничего об этом не говорите…»
Бернштайн отошел от него. Этот человек спасся буквально чудом, но его следовало бы судить военным трибуналом…
В Копенгагене они встретились с другой группой моряков с «Тирпица». Они относились к числу персонала, списанного на берег еще до авианалета на корабль. Возбужденно обступили они Бернштайна и его людей и засыпали вопросами.
— Так то, что сообщала Би-би-си, правда? — спросил один из машинистов.
— А что передавала Би-би-си?
— Что «Тирпиц» потоплен, — ответил после некоторого колебания человек, слушавший вражескую радиостанцию.
— Да, это так.
— Чего же ждут тогда наши радиостанции?
— Может быть, времени, когда родственники получат извещения.
— …Будьте здоровы…
Команда «Тирпица» (точнее, ее остатки) рассеялась и исчезла на том пространстве, которое еще оставалось от гитлеровского рейха.
12 ноября между 14.20 и 16.59 возвращающиеся «ланкастеры» садились на своей базе и ближайших аэродромах. Полет этот длился несколько дольше, чем вылет к цели, из-за встречного ветра и снижения скорости в целях экономии горючего.
Тайт тоже сел на одном из аэродромов «берегового командования», так как над Лоссимутом висела низкая гряда облаков. Он находился в воздухе 11 часов и 27 минут и чувствовал себя совершенно измотанным, особенно из-за начавшегося дождя. Вместе с экипажем он направился к контрольному пункту. Молодой офицер, юнец-молокосос, увидев его, воскликнул:
— Так это вы возвращаетесь из беспосадочного полета?
— Да, — ответил сухо Тайт.
В это время появился комендант аэродрома и посмотрел на него вопросительно.
— Мы возвратились из Тромсё, — произнес Тайт.
— Удалось ли достать «его»?
— Думаю, что да. Во всяком случае, удары были мощными.
Добравшись до Лоссимута и сидя в баре, Тайт услышал сообщение Би-би-си. Оказывается, над перевернувшимся «Тирпицем» пролетел самолет-разведчик, зафиксировавший их победу. Все стали его поздравлять, а оркестр сыграл даже бравурную песенку «Приветствуем возвращающихся завоевателей».
Потом поздравления пришли от короля Георга VI, Уинстона Черчилля, Херриса, Кохрейна, Уоллиса, норвежского принца Олафа, а также из России и от совсем неизвестных людей.
Неисправимый Кохрейн собрал вечером 13 ноября свой штаб и провел заседание, как если бы не произошло ничего необычного. Бросив взгляд поверх очков на Херриса, сказал лишь, как бы между прочим:
— Э… прошлой ночью мы совершили весьма удачный вылет наших самолетов в тыл противника… Потоплен «Тирпиц». — Посмотрев в свои записи, добавил: — А теперь о предстоящих делах…
Тайта пригласили в Лондон на радиостанцию Би-би-си, чтобы он рассказал об уничтожении «Тирпица». Для обычно молчаливого Тайта это было очень трудной задачей. Ему все же пришлось выступить. На счастье, его молодая жена Доротея была рядом и подбадривала оратора своими взглядами.
В книге Леона Пиллара описаны основные операции, в которых участвовали подводные лодки во время Второй мировой войны. Автор представляет обширную панораму сражений в Мировом океане и, выходя далеко за рамки сухой фактологии, позволяет пережить драматические события тех дней.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.