Реквием для меццо - [29]

Алек сверился со списком возле тарелки.

— Консуэла Делакоста. Есть хоть какое-то объяснение, почему она завизжала Asesino?

— Она очень подробно объяснила. А вот как объяснить ее объяснения, это уже другой вопрос. Она — любовница Говера и признает, что дико его ревновала, он ведь еще и с Беттиной путался. Я так понимаю, когда та упала замертво, испанка решила, что Говер пошел на убийство, чтобы принадлежать одной лишь ей, Консуэле.

— Потому и закричала.

— Нет-нет, тут нужно кое-что пояснить. Она обрадовалась Беттининой смерти и Говера бы никогда не выдала, однако тот догадался, что она думает на него, и принялся объяснять, что с Беттиной они давно не любовники, а виделись часто потому, что он кое-что ей пообещал, и она все приставала к нему с этим обещанием. Тогда Консуэла подумала, что он убил Беттину, чтобы она ему больше не надоедала, а не ради нее, Консуэлы. И назвала его убийцей.

Алек закрыл глаза.

— Вы серьезно? — спросил он слабым голосом.

— Я-то серьезно, хотя сомневаюсь, что все было именно так. Вроде я правильно ее поняла, но говорила она с ужасным акцентом, да еще и щедро сдабривала речь испанскими словами.

— И театральными жестами.

— Как же без них. В общем, Говер заверил Консуэлу, что он ни при чем. Она ему поверила и пыталась мне объяснить, что, хоть и кричала Asesino, на самом деле убийцей его не считает. Пожалуй, пока что так. Перейдем к следующему?

— У Говера был мотив: Беттина упорно приставала к нему с каким-то обещанием. Случайно не знаете, с каким?

— Скажу, когда дойдем до этого, иначе совсем запутаюсь.

— И мотив у сеньориты был: дикая ревность.

— Она сказала, что готова была Беттине глаза выцарапать. Дальше ведь миссис Говер?

— Сначала закажем пудинг? Кофе?

Между тем Дэйзи порцию свою доела и теперь, наклонив голову, раздумывала.

— Ограничусь кофе, — с сожалением произнесла она.

— Два кофе, пожалуйста, — обратился Алек к официантке, а потом, виновато, к Дэйзи: — Я еще должен вам ужин за вчерашнее.

— А мне пирог и пинту пива, — раздался рыкоподобный голос Тома Тринга, который, по обыкновению неслышно, возник рядом с ними. — Просите ресторан не хуже «Ритца», мисс, — подмигнул он Дэйзи. — Я за ключом, шеф.

— Да, вот он. Мисс Дэлримпл разрешает обыскать проявочную, если мисс Фотерингэй не окажется на месте.

— Я этого не говорила! — запротестовала Дэйзи. — Впрочем, ладно, сержант, разрешаю. Но Люси точно у себя, она разъярится.

— Предоставьте это мне, мисс.

Дэйзи улыбнулась сержанту, а когда тот ушел, все так же с улыбкой посмотрела на Алека:

— Хотела бы я увидеть их встречу… Об ужине не беспокойтесь, Алек, как-нибудь в другой раз. Лучше ничего не планировать. Пришлете записку за полчаса до выхода, чтобы я успела нарядиться и припудрить нос.

— Да я даже за целый час пришлю. — «Какая же она все-таки прелесть!» — подумал Алек. Не удивительно, что Белинда прониклась к ней такой симпатией, да и мать тоже, хоть и всячески возражает против его дружбы с аристократкой, думает, что в итоге его бросят. Кто знает, пока что…

— Миссис Говер, — продолжала Дэйзи. Им только что принесли кофе. — Бедная женщина, знает все о похождениях мужа. Уверяла, что привыкла, ведь главное — он всегда возвращается к ней и детям. Сказала, что несправедливо, чтобы дети расплачивались за грехи отца. И все же не могу отделаться от ощущения, что она ожесточилась. Консуэлу назвала испанской вертихвосткой.

— Она видела, что они обнимались на сцене? Может, до этого момента не знала, что объект Говеровых излияний уже не Беттина, а мисс Делакоста?

— Вряд ли она вообще знала о Беттине, — произнесла Дэйзи с сомнением. — Говорила об иностранных оперных дивах и что они уезжают туда, откуда приехали, а Говер остается с ней.

— Если она отравила Беттину, то ей и надо, чтобы так думали, — заметил Алек. — Беттина — не иностранка, а значит, и угроза посерьезнее. Более чем веский мотив для убийства, если слово «веский» вообще тут уместно. Еще что-нибудь интересное говорила?

Дэйзи наморщила нос.

— То, что они с Говером и детьми ходили на семейный портрет к Люси.

— Вот видите! И средства, и мотив, и возможность! Надо присмотреться к Дженнифер Говер.

— И к Гилберту Говеру. Он признался в интрижке как с Консуэлой, так и с Беттиной. Знаете, Алек, Говер рассказывал жене, насколько Роджер предан Беттине. Как он мог после этого соблазнить жену друга?!

— А может, все было наоборот?

— Беттина соблазнила Говера? — Дэйзи нахмурилась. — Возможно, учитывая то, что он предпочитает иностранок… Впрочем, до этого мы еще дойдем. В общем, Говер сказал, что между ним и Беттиной все давно кончено и он не сомневается, что убийца — Марченко.

— Марченко?! — удивился Алек. — Я почти сбросил его со счетов, несмотря на отказ сотрудничать со следствием. У него-то какой мотив?

— Он добивался расположения Беттины, дарил ей подарки — по-настоящему ценные вещи, которые тайно вывез из России, а она его публично унизила: по словам Говера, влепила пощечину и назвала грязной русской свиньей. Причем при всех, на репетиции.

— Когда знаешь, что искать, уже гораздо проще. У Марченко имелся мотив и возможность была. А средства?