Рекреация - [13]

Солнце, рассыпая по морю последние лучи, тонуло в его блестящей бескрайности. Любоваться этим закатом было некогда. Услужливый смотритель аэродрома включил все остававшееся в строю освещение. Летчик вместе с водителем «Фиата» перекачали водород из цистерны в баки истребителя, после чего корсиканец получил причитающийся ему мешок с монетами и тут же уехал.

– Ну, я полетел?! – сказал немного посвежевший Серега, с неприязнью разглядывая свой высотный костюм, который надо было надевать.

– Передавай привет, – ответил Оскар.

Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами. Серега захлопнул за собой фонарь, помахал рукой. Оскар тоже махнул ему в ответ, потом отошел подальше, наблюдая, как пилот запускает двигатели, выруливает на дорожку и начинает разгон. Темное пятно самолета промелькнуло на фоне посадочных фонарей и исчезло в ночи. Остался только утихающий рев двигателей, по и он резко оборвался, когда МиГ скрылся за прибрежными скалами. Все. Он остался совсем один. По телу пробежала дрожь, хотя воздух был по-прежнему теплым. Странное чувство заброшенности, ненужности, обреченности овладело Оскаром на несколько минут. Он стоял, глядя в море, которое отражало свет множества ярких звезд…

Смотритель уже укладывался спать, когда Оскар зашел обменять монету на ночлег.

– Как вам угодно, синьор! – пожал плечами тот. – Но не жалуйтесь: света нет, воды тоже. Сейчас не очень много посетителей и я не трачусь на всю эту роскошь.

– Плевать. – Оскар, в свою очередь, тоже пожал плечами. – Все, что мне нужно, – это кровать.

Он поднялся вверх по гулкой лестнице. Пыльную комнату наполнял затхлый воздух. Оскар с трудом распахнул скрипучие створки окна и рухнул на голый матрас. О, Боже! Еще сегодня утром он был так далеко отсюда, в полной безопасности, рядом со своими друзьями. С этой мыслью он погрузился в неспокойный чуткий сон.

6. ЗАГОВОР

Его разбудили выстрелы. Из окна в комнату влетали частые, перекрывающие друг друга звуки очередей. Оскар встал и осторожно выглянул наружу. Далеко внизу, от северо-западной окраины Аяччо по холмам двигалось десятка два крошечных фигурок. Меньшая группа находилась несколько впереди, большая – позади. Милая картинка пасторального корсиканского быта: bandites d'honner удирают к горам, к спасительным зарослям маки (корсиканское название зарослей травы в горах), преследуемые жандармами. Вот только в руках у них теперь вместо берданок автоматы, а на лицах очки ночного видения. Прогресс всепроникающ! Впрочем, был всепропикающим, пока не почил в бозе.

Одна из фигурок-бандитов упала, а остальные скрылись в зарослях. Жандармы перестали двигаться, посчитав свой долг выполненным. Представление окончилось. Оскар занялся утренним туалетом. У хозяина нашлось два ведра с чистой колодезной водой, которые перекочевали в ванную комнату постояльца. Пока походный керогаз на водородных баллончиках грел воду в небольшой кастрюльке, Оскар вымылся с ног до головы водой, ледяной по сравнению с температурой вчерашнего дня. Выйдя в чем мать родила в комнату за полотенцем, он неожиданно озяб: в раскрытое окно дул сильный ветер. За ночь воздух все-таки остыл градусов до двадцати и теперь стремился перетечь на восточные склоны хребта, где солнце уже прогрело скалы и море. Одевшись и почистив зубы, Оскар спустился вниз на чашечку мокко-дубль и сандвичи, любезно приготовленные на прощание хозяином. Он же довез постояльца до города в маленькой коляске, запряженной мулом. Они как раз спрятались в тесных улочках, когда над горами встало безобразно яркое солнце. Было еще слишком рано, чтобы заниматься делами, поэтому Оскар, попрощавшись с хозяином, поехавшим дальше, в Новый город, где он работал в одной из больших гостиниц, прошел бульвар Лантиви и попал в бухту с пальмовыми деревьями рядом с узким пляжем. Роща отгораживала море от города, создавая впечатление уголка дикой природы. Соблазн был слишком велик: несмотря на риск, Оскар разделся, прикрепил пистолет в кобуре к предплечью и зашел в воду. Она была ласковой, теплой и легкой. Можно наслаждаться вечно, но… Из-за деревьев показался край солнца, превративший бухту в ослепительное сияющее огнем зеркало. Шепотом изрыгая проклятия, Оскар выбрался на берег, вытерся досуха и нанес на себя новую порцию крема против ожогов. Часы показывали восемь. Все еще рано. Он медленно побрел в тени деревьев вдоль берега к нагромождению камней, снизу сглаженных волнами, а сверху источенных ветром. Когда они были совсем близко, до его слуха донеслись тихие стоны, перемежаемые похожими на выдохи словами: «Ja, ja-ah, ja-aa». Очевидно, в камнях было нечто вроде дома свиданий на открытом воздухе. Непроизвольно затихнув, Оскар замер на месте и тут же устыдился. Как мальчишка! Наверное, стоял с открытым ртом! Вдруг стоны за камнями сменились возней.

– Du bist'o begnugen? (Ты удовлетворен? (искаж. нем.)) – спросил женский голос.

– О, ja. Du bist vortreffliche frau, Ilоnа (О, да. Ты необычайная женщина, Илона! (нем))., – ответил мужчина.

Отчего-то немецкий язык, на котором они говорили, показался Оскару таким подозрительным и чужим, что он не ушел тут же, а продолжил подслушивать. А разговор, похоже, только начинался.