Река вечности - [63]

– Наверное, пошли спать.

– Будь проклят, этот Гид! Я говорила Эмме, что он за штучка. Она еще не знает, как можно соблазнить девушку. Она маленькая. Отвратительная гадина, вот он кто! Когда-нибудь его пристрелят, если он не перестанет волочиться за женскими юбками.

– Успокойся, Дорита, – Байт передал Даниэлю спящего ребенка и поднялся на ноги.

– Успокойся! Если б это твою сестру испортил Гид, ты б оторвал ему голову. А потом со всех ног побежали бы с Ходом к священнику!

– Не раздувай из мухи слона, – строго ответил Вайт. – Гид еще никогда не спал с женщиной против ее воли. Мы с Ходом оторвем ему голову, если узнаем об этом. Но если ты так беспокоишься, пойдем поищем Эмму.

Лицо Мерси горело от смущения. Бакстеры говорили так откровенно, совершенно не стесняясь никого из присутствующих.

Она бросила взгляд на Даниэля и увидела, что он совершенно спокоен, а ребенок мирно посапывает на его руках. Она молча поблагодарила бога за то, что он рядом. Мерси подвинулась ближе к Даниэлю и положила руку на его плечо, словно он был единственным постоянным существом в этом изменчивом мире. Он посмотрел на нее. Их глаза встретились, и слова им уже были не нужны. Вдруг внимание Мерси привлек смех Хода.

– Как только где-нибудь поблизости появится очередная юбка, то готов спорить, что если у Гида будет хоть капля надежды, он будет там. Я еще не встречал такого прыткого молокососа.

– И тебе кажется это смешным? – холодно спросила Мерси. Она с презрением смотрела на брата. Было видно, что она не одобряет поведение братьев. Даниэль сразу же это понял. Мерси начинала злиться.

– Ну... а что тут стыдного?

– А ты считаешь, что нужно восхищаться его поведением?

– О чем ты говоришь?

– Как бы тебе понравилось, если бы такой маленький, шустренький молокосос изнасиловал твоих дочерей? – гневно спросила Мерси, откровенно высказав свое отношение к поведению Гида, не задумываясь о реакции Хода на ее слова.

– Изнасиловал?

– Ну... злоупотребил доверием.

Ход был явно обескуражен ее откровенностью, что даже не сразу ответил.

– Мне кажется, что все зависит от ее согласия. И тогда это никого не касается, он все улаживает сам.

– Под словом «улаживает» ты имеешь в виду, что заставишь ее выйти за него замуж и ей всю жизнь придется жить с этим маленьким любвеобильным молокососом, а он будет продолжать производить ублюдков?

– У нас здесь свои правила, – дрожащим от возмущения голосом ответил Ход.

– Я это уже поняла, – в тон ему ответила Мерси.

– Но это же так естественно для мужчин. – На лице Хода было написано удивление.

Он действительно ничего не знает! Эта мысль внезапно пронзила Мерси. То, что отец может так говорить о своей дочери, было выше понимания Мерси. Как можно боготворить свою мать и одновременно не ставить ни в грош девственность девушки! Ее губы уже полуоткрылись было, чтобы задать этот вопрос, но она промолчала.

Из-за угла дома вышла Дора, которая крепко держала за руку плачущую девочку. За ней шел Вайт, толкая в спину младшего брата. Гидеон вел себя совершенно спокойно, ни капли не смущаясь. Он вышагивал, как гордый, маленький петушок, и ухмылялся во весь рот.

Дора вытащила из волос девочки солому.

– Я предупреждала тебя, Эмма. Ты должна быть дома до захода солнца. У меня нет времени бегать за тобой и охранять от Гида.

– Чего ты так кипятишься, Доретта? Я ничего ей не сделал, подумаешь, поцеловал разок.

– А ты заткнись, Гид Бакстер! Я знаю, что ты сделал и что еще собирался сделать. У тебя просто не было времени, так как Вайт поймал тебя вовремя, – Дора уперла руку в бок, а другой погрозила Гиду. – Все твои мозги болтаются у тебя между ногами, Гид! И не понимаю, почему ты так гордишься этим? Ты что, считаешь себя единственным мужчиной в этом мире? Надеюсь, что в один прекрасный день тебе так достанется от кого-нибудь, что ты пожалеешь, что вообще родился на этот свет!

– Ох-ох-ох! – Гид попятился назад с трагической гримасой на лице. – Даже не думай об этом, Дорита, – он взглянул на Мерси, чтобы увидеть, нравится ли ей этот спектакль.

Мерси решила, что этот брат ей совсем не нравится. У него на уме только разврат. Она поджала губы и отвернулась.

Зоркие глаза Хода сразу же заметили отвращение на ее лице.

– Хватит валять дурака, Гид, – резко сказал он. – Оставь Эмму в покое. Если тебе невтерпеж, поищи себе ту, которая сама согласится.

– Когда-нибудь и с ней такое случится, – Гид широко улыбнулся все еще всхлипывающей девочке, которая пряталась за спиной Доры.

– Это ложь! – закричала Дора.

– Почему это ложь? С тобой же случилось, Доритта. Как только Вайт привел тебя в дом, твой живот сразу вздулся, – сказал Гид со злобой.

– Попридержи-ка свой язык, парень! – спокойно произнес Вайт. – Ты должен с уважением говорить с моей женой. Слышишь?

– Эмма будет уходить домой до заката, – настойчиво повторила Дора. – Попробуй только приблизиться к ней, Гид. – Дора взяла из рук Даниэля спящего ребенка. – Пошли домой. Ты идешь, Вайт?

– Сейчас, только загляну к Ма.

* * *

Ход с двумя детьми и третьим, спящим на руках, отправился в свой дом, который находился за сосняком. Марта постелила себе и своему малышу на полу, рядом с кроватью миссис Бакстер, оставив кровать в столовой для Мерси и Даниэля. Мерси пыталась уговорить Марту позволить ей подежурить ночью у постели матери, но Марта настояла, чтобы та пошла спать после такой долгой дороги. Мерси видела, как она принесла таз с холодной водой, чистое полотенце и умыла лицо матери. У крупной Марты получалось так ласково, что не оставалось никакого сомнения в ее привязанности к этой хрупкой, маленькой женщине. Миссис Бакстер лежала тихо, полностью доверяясь рукам Марты.