Река меж зеленых холмов - [54]

Несколько секунд спустя Саматта в полевой камуфляжной форме сконденсировался в воздухе посреди столовой и мягко опустился на пол. Цукка прижалась к его широкой груди и шмыгнула носом.

— Ну-ну, девочка моя, — успокаивающе сказал он. — Что случилось? Кто тебя обидел?

— Я дура, — сердито сказала Цукка. — Прибить меня мало. СОБ своих людей для охраны прислала, а я… я сорвалась. Устала я, Мати, а тут они толпой — и остаться собираются. Ну, я и спустила на них Фи.

— Все верно, — согласился Саматта, поглаживая ее по волосам. — А как еще с собами? Они по-хорошему не понимают.

— Мати, они девианты. Все четверо. Старшая — наивная девочка лет двадцати. Капитан. Страшно гордая своим званием и положением, твердо намеренная выполнить полученные приказы и даже геройски погибнуть по ходу дела, если понадобится. А Фи ее по эффектору зацепила, да так, что она чуть не загнулась прямо здесь.

— Ну, случается, — Саматта пожал плечами. — Жива же, не померла. Или ты от трупов уже успела избавиться?

— Мати, я наслаждалась тем, что делаю, понимаешь? — глухо сказала Цукка, упираясь носом в его камуфляжную куртку. — Наслаждалась своей властью. Сознанием, что могу вот так взять и сломать их всех через колено. И генерала СОБ, и эту девочку — всех, кто посмеет мне перечить. Мати, что со мной? Я же не такая, я же терпеть не могу с людьми ссориться! Неужели я так изменилась из-за того, что стала Демиургом? Мне страшно, Мати…

— У, как все запущенно… — пробормотал Саматта, крепко прижимая ее к себе. — Цу, власть над людьми — страшная штука, особенно власть абсолютная, над жизнью и смертью. По себе знаю. Когда осознаешь, что можешь человека под пули сунуть, а можешь и тылы оставить прикрывать, особое ощущение возникает. Тяжкое ощущение. Захватывающее. Многие ему поддаются, Цу, в скотов превращаются, и чем дольше ты властью обладаешь, тем оно слаще и привычнее. Ты не переживай, твоя новая сущность здесь ни при чем. Простое, понятное, чисто человеческое чувство безнаказанности и вседозволенности. Но ты ведь у меня не только красавица, Цу, но и умница, ты все сама поняла и осознала. Ты ведь больше так не поступишь, верно?

— Нет, Мати, не поступлю, — Цукка снова шмыгнула. — Один раз усталости поддалась… Да нет, вру. Какая усталость, я же не устаю больше. Сплошная имитация. Больше так никогда не сделаю.

— Вот и ладушки, — весело сказал Саматта. — Ничего, расслабься. Глазки горящие, надеюсь, ты им не показывала?

— Нет. Я не Яна, выкрутиться бы не сумела. Как там, кстати, та тарсачка? Яни, кажется, до сих пор в прострации, что так прокололась, упорно не желает ничего рассказывать.

— Да не так уж и прокололась. Подумаешь, глазами посверкала. По-моему, она слишком сильно переживает. Все в конечном итоге к лучшему. И у нее, и у тебя. Цу, раз уж мы здесь вдвоем и никто у нас под ногами не мешается, не хочешь мне спинку потереть в душе? А то я весь пропотел, как собака, и шкура чешется.

— У тебя тоже имитация чешется, а не шкура, — Цукка отлипла от его груди и грозно взглянула ему в глаза. — Ну-ка, блистательный господин Саматта, признавайся, какие грязные мысли у тебя на уме на самом деле!

Саматта подхватил ее на руки и поцеловал.

— А вот о грязных мыслях я тебе расскажу в ванной, — зловеще прошептал он ей на ухо. — Готовься, тебе придется их отмывать.

14.06.858, вододень. Катония, город Крестоцин

— Я думаю, все в порядке, Гэки.

Карина сморгнула, возвращаясь к нормальному зрению, и повернулась к Гэкаю.

— Все в порядке, — повторила она задумчиво. — Конечно, жаль, что его не перевели к нам раньше, но я, в общем-то, ничего принципиально не изменила бы. Резекция поджелудочной железы и селезенки выполнена качественно, я бы лучше не справилась. Метастазов в окрестностях, разумеется, много, в том числе в желчном протоке, но я все выжгла за один прием — общая масса невелика, организм справился. Разумеется, несколько дней господину Нондакуре придется полежать с гемодиализатором, плюс обычный контроль.

— Ну вот, господин Нондакура, значит, жить будешь! — весело проговорил молодой хирург, обращаясь к пациенту. — Через пару недель, если все пойдет хорошо, выпишем тебя домой, к жене, а через период можешь снова начинать работать.

— Вам бы только денег побольше вытянуть, — зло буркнул пациент. — Я же сказал — нет у меня медицинской страховки. И денег нет. Говорил я им — не надо резать, так нет! Хлебом не корми, дай с ножом в кишки залезть рабочему человеку. Да я на вас вообще на всех в суд подам, чтобы неповадно…

Карина едва удержалась от раздраженной гримаски. Мужчина ей активно не нравился, даже если оставить в стороне отвратительный характер. Лет пятидесяти с небольшим, с дряблой кожей складками (следствием ожирения и последующего исхудания во время болезни), с оплывшим лицом и редкими нечесаными волосами. Похоже, хронический алкоголик: в печени — хорошо развитый жировой гепатоз на грани цирроза, в слизистой желудка атрофические изменения, на носу — густая сетка розовых прожилок. Заядлый курильщик — с насквозь прокопченными легкими и характерным запахом изо рта, и вообще ужасно вонючий. Его наверняка должны были мыть и при поступлении, и регулярно после операции, но исходящий от него запах псины оказался неистребим.