Река, где восходит луна. Юная принцесса - [20]
— Разве выдержка Его Величества не удивительна? Открыть ворота крепости настежь и начать подготовку к празднику как ни в чем не бывало. Все-таки не зря он правит целой страной, — продолжил Хэ Чживоль.
Услышав похвалы в адрес короля, Го Вонпё почувствовал, что его уверенность дала трещину.
— Но все же Его Величество запретил воинам из своей гвардии и другим солдатам покидать крепость и приказал командирам пребывать в полной боевой готовности.
— Так каков же ваш следующий ход, Гочуга?
Го Вонпё сам пришел задать именно этот вопрос, но старый лис перехватил у него инициативу, поэтому он нехотя ответил:
— Разве можем мы доверить управление землей наших предков одному лишь Его Величеству? Мы должны указать королю на его ошибки и убедиться в том, что подобное больше не повторится.
— Его Величество тоже не станет выходить на открытое противостояние с кланами без туза в рукаве.
— Значит, нужно выяснить, кто из нас сильнее.
— Ха-ха-ха, вы правы. Если не дерзнуть, то не будет и шанса на победу, так ведь говорят?
Хэ Чживоль был не из тех, кого можно обвести вокруг пальца. Он насквозь видел все скрытые намерения Го Вонпё.
Нащупав нить разговора, он с громким стуком поставил очередной камешек на доску для падука и продолжил:
— Раз уж мы с вами сражаемся на одной стороне, я считаю, секретов между нами быть не должно. Поэтому хочу сообщить вам, что отправил письмо Тэдэро[6], в котором просил его назначить место проведения Совета Пяти кланов не в стенах дворца, а за пределами Пхеньяна.
Чиновник, занимающий пост Тэдэро и ответственный за проведение Совета Пяти кланов, происходил из клана Соно и являлся правой рукой Хэ Чживоля. Го Вонпё не сомневался, что все будет организовано так, чтобы ситуация не благоприятствовала королю.
— Если мы не сможем добиться своего силой, придется озвучить свои условия на Совете. В любом случае посланцы с данью уже отправились в Цинь, сделанного не воротишь.
Глава 4. Пхёнган встречает Ондаля
Место проведения Совета Пяти кланов, который до этого всегда проводился во дворце Анхак, было решено перенести к водопаду Чандэ у горы Чжучжак. Это был высокий мощный водопад, от шума которого закладывало уши.
Воины из королевской гвардии и нанятые рабочие несколько дней трудились не покладая рук, чтобы расчистить широкое каменное плато и возвести на нем три шатра, способных свободно вместить пятьдесят человек. После этого простым людям запретили приближаться к подножию горы Чжучжак. Шпионы из каждого клана в спешке бегали по плато, зарисовывая на карте все окрестные маршруты на случай возникновения экстренной ситуации. Личным войскам каждого клана строго были запрещены любые передвижения. Все воины должны были ожидать окончания Совета в своих лагерях, разбитых вокруг горы Тэсан.
Самое многочисленное войско среди всех Пяти кланов привел к столице клан Соно. Его основные силы состояли из кавалерии и двух пехотных полков, а также вспомогательных войск. По количеству солдат армия Соно уступала только королевской гвардии, охранявшей крепость Пхеньян. Конница Соно делилась на десять отрядов, в каждом из которых было около сотни воинов, и в общей сложности войско насчитывало около тысячи всадников и двух тысяч пехотинцев. Кланы не собирались вступать в битву, но рассчитывали на то, что демонстрация военной мощи позволит им диктовать на Совете свои условия.
Наутро перед проведением Совета Пяти кланов в окрестностях горы Чжучжак стал собираться любопытный народ. Не каждый день можно было увидеть подобную картину: солдаты, нагруженные свертками и котомками, одной длинной колонной шли в гору.
Пхёнган тоже было интересно понаблюдать за тем, как идет подготовка к Совету. Переодевшись в мужское платье, принцесса в сопровождении Сэтбёль и Им Чжонсу смешалась с толпой любопытствующих.
Дорога, ведущая к украшенной разноцветными знаменами вершине, оказалась до отказа забита людьми. Каждому было интересно посмотреть на Совет Пяти кланов, впервые в истории проводимый за пределами дворца. Все подходы к горе были заблокированы личной гвардией короля, а в окрестностях происходило настоящее столпотворение. Пхёнган и ее спутники пытались протиснуться сквозь толпу, но потерпели неудачу. Сэтбёль и Им Чжонсу защищали принцессу спереди и сзади, боясь, как бы она не поранилась, но это давалось им нелегко. Сама Пхёнган тоже уже начинала чувствовать усталость.
Но тут она услышала его. Вместе с чьим-то громким смехом ушей принцессы вдруг достиг звук давно знакомого имени. Она прислушалась.
— Эй, бестолочь, а ну, снимай! Думаешь, без этого тебя перестанут кликать Ондалем-дураком?
Ондаль-дурак? Разве не это имя принцесса слышала с самого детства? Пхёнган принялась пробираться сквозь толпу в поисках говорившего. Им Чжонсу прокладывал госпоже путь своими широкими плечами, поэтому она без помех добралась до цели.
— Башмаки на ногах носить надо, а не на поясе, снимай, кому говорят!
— Боишься, если снимешь, тебя перестанут дураком называть?
— Вы посмотрите, как упрямится, паршивец! Говорю тебе, а ну, дай сюда!
Приблизившись, принцесса увидела, как несколько детин окружили одного юношу и пытаются отнять башмаки, висящие у него на поясе. Парень двумя руками крепко вцепился в свои башмаки и не давался обидчикам. Верзилы окружили его со всех сторон, схватили за руки и попытались разжать пальцы, но тот даже не шелохнулся.
