Реинкарнация - [28]

— Постойте здесь, Владимир Федорович, никуда не уходите! — и, сунув мне в руки обратно книги, исчез.

Минут двадцать я, как дурак простоял, недоумевая возле Храма… Хотел, уже было свалить, как из дверей Храма вылетел Батюшка в парадном облачении, за ним семенил какой-то хмырь в рясе и кучка бабок в платочках… А, к воротам ограды, почти синхронно, подлетели три занюханные иномарки. На одной крупно написано: «ПРЕССА». Чертовы папарацци! Даже здесь, в этом колхозе, они доставать начинают!

Блин, это я должен был предугадать это! Каждое благое деяние порождает возмездие…

— Что за дела, Батюшка? — вполголоса, улыбаясь, спросил я, — на фига, нам этот официоз?

— Извините Владимир Фёдорович, но Ваш поступок должен получить широчайшую огласку среди православной паствы! Для примера — дабы, не оскудела рука дающего…

— А, разве не сказано в Библии: «Делай добро и кидай его в воду…»? В смысле совершай хорошие поступки и помалкивай при этом… А, Отче?!

— Нет, это было «сказано» в советском мультфильме, а не в Библии, — слегка укоризненно улыбаясь, опроверг меня Батюшка, — в Библии таких глупостей нет…

Тем временем народу прибавлялось, я уже не понимал, кто такие, откуда и для чего…

Вон и, Бургомистр с Единороссом пожаловали… У них, что? Развлечений здесь больше нет? Если разбогатею, построю в Солнечногорске цирк!

Цирк или митинг — не поймёшь, длился около часа… Все мои попытки слинять решительно пресекались. Выслушал несколько речей, потом сам толкнул речь. Затем, я торжественно передал Батюшке книги. После чего, мы толпой — не всё, правда, поместились, ввалились в Храм — где прошло торжественное богослужение по этому случаю.

Подумав, я понял: ажиотаж от того, что эти люди свыклись с мыслью, что все на них забили. И, поэтому проявление хоть малейшего участия «человека из Москвы», как они считают, порождает большие надежды и великий энтузиазм. Жаль, что вероятнее всего, мне придётся их разочаровать…

После богослужения народ потихоньку рассосался, а Батюшка затащил меня к себе на «чай», где познакомил с Матушкой и чадами и, мы ещё около часа беседовали то о том, то о сём…

Батюшка оказался вполне себе очень грамотным и продвинутым челом — вполне в духе современности… В хорошем понимании это слова, конечно. Ни грамма, ни мракобес, какой! А, как язык у него «подвешен» — вообще, заслушаешься! Причём, на любую тему мог беседовать: от международной политики — до ядерной физики, от искусства — до истории…

После всего этого, я поехал к Боне. Как ни странно, тот не появился на «мероприятии», а торчал на работе в своей конторе с каким-то незатейливым сельхозназванием… Хоть один человек делом занят!

Наученный горьким опытом, я не стал с места в карьер вручать местному краеведу-любителю генеральские документы, а сначала заперся с ним в его кабинете, затем взял с него торжественное обещание не подымать кипеша. Сбитый с толку Боня, даже как то разочаровался, получив всего лишь архив Генерала:

— Где Вы это взяли?

— В сейфе. Документы брата разбирал и нашёл.

— Что ж, Герман Федорович мне ничего не сказал?

— Вот, этого я не знаю! Может, не успел…

Подождав, пока Боня минут пятнадцать бегло ознакомится с подаренными документами, я перешел к «кадровому вопросу». Начал издалека:

— А скажите, Григорьевич, как Вам генеральский проект?

Генеральский план у районного агронома поросячьего визга не вызвал:

— Огромное спасибо, конечно, за документы! Я их в музей помещу, вот только копию сниму… Но, сам план мне хорошо знаком. Примерно, то же самое, было разработано в пятидесятые. Но, в жизнь претворить не успели… К сожалению. Я, ж Вам в «музее» рассказывал.

Что-то настроение у него не ахти. Надо как то расшевелить.

— А! Да, да… Припоминаю…, — ни, черта я не припоминаю…, — там ещё, что-то про поворот рек…

— Каких рек? — Ботаник посмотрел на меня так, что аж, неудобно стало, — всего лишь одной реки. Всего-то, делов: надо вырыть ещё один канал километров тридцать и плотину возвести. И, эта река — вместо того, что бы бестолково впадать в Волгу, а потом вместе с ней в Каспийское море — потечёт в Болота. Через пару лет Болота станут озерами и с них, по обновленной системе каналов, можно будет снова оросить Пустошь.

Разве я, ж могу не подначить?

— Волга то, хоть не пересохнет?

— Не пересохнет. Её вон, вообще плотинами целиком перекрывали и, ничего…

— А, рыба то, в озерах водиться будет?

— Если сейчас, в остатках каналов, да в ваших прудах карасики водятся, то в озёрах вообще — «Челюсти» снимать можно будет!

— И во сколько, это удовольствие встанет?

— По современным ценам я не знаю. Герман Федорович, вроде хотел прикинуть… Поищите, может у сейфе найдёте.

— Пока на эту тему ничего в сейфе не попадалось… Может, в московском офисе есть что? Завтра в Москву еду, на сорок дней брату — надо не забыть, поспрошать… Кстати, Василий Григорьевич, у меня к Вам небольшое дельце…

— Я весь в внимании.

— Вы тут местный — людей хорошо знаете. Так?

— Ну, так…

— Не могли бы Вы, подыскать среди местных для меня горничную? Валентине Ивановне тяжело одной всё поместье тянуть. И, мне тяжело… Без горничной. Особенно по утрам… Просыпаюсь, а горничной нет… Тяжело! Надеюсь, Вы меня понимаете… Как мужчина мужчину!