Реинкарнация Тьмы - [25]

Конечно, если бы Ян захотел, мы могли бы, вероятно, доехать в жандармерию на мехмобиле, и ничего страшного не произошло. Но... было нечто эпичное и пафосное в этом горделивом шествии через весь город, в сопровождении притихшей толпы. Ян шагал важно, спокойно, как мне показалось — наслаждался своей ролью. А людей за нашей спиной становилось все больше, по мере того, как мы оставляли позади все новые улицы.

Я лихорадочно соображал, мысли об убийстве скакали в голове, не останавливаясь.

Есть Ян, который ночью ходил непонятно куда, причем ни в какую не хочет говорить, где был. Мог ли он совершить убийственный выстрел — судя по продемонстрированным им же способностям — легко! Но вот как бы он добрался до нужного места, потом назад, да еще чтобы никто его не заметил? Он же слепой, черт возьми!

Есть Марио, который тоже выходил из дома в темное время суток, якобы за цветами. Вернее, цветы-то он принес, тут не придерешься. Но вот не заходил ли он еще куда-то? Можно ли за это поручиться? И, кстати, так ли уж сильно болит у него рука? Я сделал себе заметку навестить травмпункт, в который он обращался, и выведать у лекаря подробный отчет о переломе.

Может быть, конечно, еще какой-то пришлый стрелок, и мне бы, по сути, нужно цепляться за эту версию. Вот только кто, почему, зачем? И стоит ли вообще плодить новые сущности?

Рядом со мной шел тот самый полицейский, что разговаривал с Яном в доме. Он, как бы невзначай, указывал мне дорогу, потому что сам я города, естественно, не знал совершенно. Мы пересекли черту города, быстро преодолели не протяженные окраины, прошлись через спальный районы и, наконец, после почти часовой прогулки, оказались на центральной площади Фрайберга, где, собственно, и располагалась жандармерия, как, кстати, и остальные государственные учреждения города.

Поднимаясь по ступеням широкого внушительного крыльца обители закона, я оглянулся — и сильно удивился количеству собравшегося народа. Половина площади, как минимум, была почти под завязку забита людьми, которые с интересом наблюдали за тем, как Ян Крюгер, по прозвищу Слепой Мудрец, заходил внутрь жандармерии.

Обстановка в здании жандармерии оказалась, прямо скажем, весьма напряженной. Мы, не останавливаясь, прошли через вестибюль, где нас встретила мрачная, сосредоточенная Хельга. Она повела нас отнюдь не в камеры для заключенных и не в допросные комнаты. Поднявшись по лестнице и преодолев небольшой коридор, мы оказались в кабинете самого шефа полиции. Тут, среди нескольких высокопоставленных жандармов, сидел Григорий, постукивая пальцами по столу. А у дверей кабинета, опершись изящным плечом о косяк двери, замерла Анжела, посматривающая на служителей закона с хищным выражением. Воздух в комнате будто наэлектризовался из-за всеобщей нервозности и волнения.

— Ян! То есть... мистер Крюгер! — шеф полиции вскочил с места навстречу вошедшем, — Прошу извинить за столь прискорбный инцидент, но я связан буквой закона и вынужден попросить вас оставаться в жандармерии, чтобы дать показания по делу.

— Джефф, все в порядке, — Ян беспечно махнул рукой, — Я понимаю, закон превыше всего. Давайте вопросы, я в полном вашем распоряжении.

Он, как ни в чем не бывало, прошел к столу, на ощупь обошел его и уселся в кресло главы жандармов. Тот, казалось, воспринял это как должное, лишь поинтересовался, не нужно ли чего.

— Да, если вас не затруднит, принесите чего-нибудь холодного, воды или кваса, — небрежно бросил Ян, — И моим друзьям тоже!

Он указал на нас, шеф лишь слегка кивнул в мою сторону, а двое офицеров уже сорвались со своих мест, кинувшись выполнять столь сложное поручение.

Я шагнул вплотную к Анжеле и чуть слышно поинтересовался у нее:

— А где Марио?

— А черт его знает, — также тихо ответила девушка, — Сказал, немного задержится, подойдет попозже. То ли живот у него скрутило, то ли не знаю что...

Мы тихонько переговаривались с заклинательницей, обсуждая события едва подходящего к середине дня. Шеф жандармерии лично опрашивал Яна, занося его показания в протокол. В голове у меня стучала, как молот, одна единственная мысль — где чертов Марио? На кой черт он остался?

Прошло минут пятнадцать, когда в кабинет без стука влетел бледный, как смерть полицейский. Кое-как оправившись, он быстро подошел к шефу и что-то зашептал ему на ухо. Судя по тому, как изменилось лицо хозяина кабинета, новости были не самые радужные.

— Мистер Крюгер, господа, — шеф полиции встал и развернулся к центру комнаты, по его лицу заметными ручейками струился пот, — Мне сообщили ужасную новость. Десять минут назад во Фрайберге совершено еще одно убийство. Убит мэр города, мистер Штульман. Почерк все тот же — выстрел из пулевика, с дальней дистанции, прямо в голову. Помоги нам всем Единый.

Он тяжело опустился на стул, вытирая лоб рукавом мундира.

Я взглянул на Яна — на его лице возникло подобие мрачной усмешки. Во всяком случае мэра убил явно не он.

Началась суета. Один за другим в кабинет шефа забегали жандармы, что-то спрашивали, докладывали, подписывали и уносились прочь с новыми поручениями. В комнате стоял непрерывный гвалт голосов, в коридоре сновали туда и обратно люди, сутолока в жандармерии достигла своего апогея.