Рефлексия - [3]

— Ну и логика у тебя, — Тигран засмеялся. — Если пить идешь, то сейчас что — разминаешься?

— Вроде того. Правило такое, не знаешь, что ли, если перед застольем немного выпить, потом лучше пойдет и «зацепит» меньше. — Валера вытащил пачку «Примы» с фильтром, размял сигарету, пальцы разогрелись от выпитого, гнулись легко и охотно.

— Привет другу, если хорошенький, — Тигран заржал, — и семью не забывай!

Семья у Валеры — не поймешь, есть или нет. Живет с матерью, с женой разошлись давным-давно, не оформляя развода. Жена порывалась сперва на алименты подать, потом поняла, что лучше с ним по-хорошему, какие с Валеры алименты. Официально фиг чего получишь, официально он нигде не работает, но если с ним по-хорошему, то и он в долгу не останется, отстегивает жене на ребенка, пусть не ежемесячно, но не обижает. Жена иногда появляется, ночевать остается, девка-то, дочка в смысле, уже совсем взрослая, да и жена не сирота, бабушка и дедушка в полном наборе. Они, родители, с самого начала настроились против будущего зятя, вот и получили. А кто знает, если бы жили у жениных родителей, квартирка-то «сталинская», позволяет, может, и сложилось бы что-нибудь, так нет тебе! А Валерина мать с невесткой поругалась на третий день после свадьбы, но мать-то — хозяйка в своем доме, жена должна была уступить. Валера не вмешивался, пусть женщины сами разбираются. Когда жена принималась жаловаться по вечерам, подсев к нему на диван и утыкаясь заплаканным лицом в плечо, он поражался ее избалованности и капризности, но, несмотря на это, не воспитывал, хоть и следовало бы, а находил в себе силы сказать что-нибудь утешительное. Оказалось, мало говорил. Жена и это припомнила когда уходила. А уходила она так часто, что, можно сказать, жила по дороге. Между этими уходами-приходами родила девку, тут уж совсем к родителям перебралась, дескать, там с ребенком удобнее, и помочь есть кому. Его мать без бабушек-дедушек обошлась, без чужой помощи. А эта, избалованная, видишь ли, не может. Да ради Бога, но зачем в таком случае рожать-то было? Валера, разумеется, туда, к родственничкам, ни ногой. Жене сказал:

— Будут трудности, в том числе в сексуальном плане, не стесняйся, всегда помогу.

Сперва жена кобенилась, характер выдерживала, а сейчас ничего, привыкла. Одно время пыталась выяснять, как Валера проводит время без нее, но он быстро пресек подобные поползновения — нечего, не живешь вместе, стало быть, не суйся. Со временем оказалось, что нынешнее положение удобно всем. Если мать начинает возникать, проявлять недовольство поведением и образом жизни сына, ей можно напомнить, какую роль сыграла, как семью разбила; если жена — еще проще, стоит сказать: — Приходи и живи, — сразу шелковая делается, знает, что дольше двух дней не продержится у Валеры в доме. А на расстоянии все друг к другу относятся трепетно, раз в месяц у Валеры официальный родительский день, чаще не надо.

Старый приятель Алик никогда не спрашивает про Валерину «семью», стесняется. Алик — слабак от рождения и в школе таким был. А когда с работы его поперли в связи с сокращением, и он полгода без работы посидел, так и вовсе скис. Таким травоядным в наше время тяжело приходится. Насчет Алика Валера все понял, когда свою жену увел, сам-то он в такой ситуации себя не представлял, самое меньшее — морду бы набил, но это самое меньшее. А Алик продолжал с Валерой общаться, даже как-то заискивать стал. И раньше, в школе, Валера слегка брезговал приятелем, а теперь откровенно запрезирал, но с другой стороны, иных приятелей не нажил, а с Аликом чувствуешь свою значительность, учишь его, балбеса, жизни, и время быстрее бежит.

После полугода мытарств Алик наладился подрабатывать на свадьбах и прочих празднествах на пару с неизвестно откуда взявшимся Володей, Валера не заметил, откуда тот появился у Алика. Володя, навроде тамады, гонит народу всякую пургу, Алик музычку заводит, с детства занимался всякими магнитофонами, пластинками. Пытался Валеру после армии к своему джазу приохотить, да не пошла Валере их жидовская музыка.

А сегодня в кафе, где обычно Алик с Володей работают, кто-то из обслуги юбилей справляет, вечерушка для своих, потом наверняка к Володьке домой завалятся, он рядом живет, там продолжат. Валера собирался встретиться со своей нынешней пассией у станции метро и успеть хотя бы к середине банкета, но новая подруга подвела, не явилась. Валера прождал полчаса, еще больше замерз, хотя казалось, что больше некуда, ладно, разберется, мало не покажется. Но обидно, Алик наверняка с Викой будет, кто бы мог подумать, что у примерного семьянина Алика когда-нибудь появится любовница.

Пока Валера ехал в метро, с трудом перенося его потусторонний свет, давку в вагоне, начавшуюся уже на станции «Электросила», голодное бурчание в желудке, духоту, нашествие пенсионеров с тележками на «Сенной», не ленившихся ехать через весь город в час пик ради того, чтобы сэкономить пару рублей при покупке вонючего маргарина или банки тушенки с белковыми добавками, он накалился до предела и чуть не пропустил свою остановку, ту самую Сенную. Пришлось продираться сквозь тележки с пенсионерами, уже ломанувшимися в вагон. Эскалатор втянул Валеру и вытолкнул на мороз, метро напоследок жарко плюнуло в спину сдавленным воздухом. За полчаса поездки северная ночь успела развалиться на крышах домов и ларьков, беспорядочно обступивших Сенную, но темная площадь продолжала суетиться. Валера отметил, что книжные лотки еще работают, наверняка у здешних мужиков оборот приличный, не то, что на Типанова; подходить к лоткам не стал, обошел бывший автовокзал справа и чуть не бегом направился к цели, представляя, как Алик пьет дорогую водку, закусывая селедочкой, и поглаживает Викусю по коленке.