Рефлексия - [19]

— Как жаль, а я хотел пригласить тебя в гости к другу, — голос Алика падал, падал — до самого дна меланхолической грусти.

— Хочешь пригласить — приглашай, ходить-то я пока еще могу, — Вика нечаянно продемонстрировала отсутствующее в обычные дни чувство юмора. — А к кому в гости?

— К Валере, — осторожно ответил Алик. Он понимал, что не стоит придавать значения тому эпизоду на кухне у Володи, тем более, что сам ничего такого не заметил, услышал в Викином пересказе и, напротив, успокоился, убедился, что Валера Вике не интересен. Понимать-то понимал, но как Вика отреагирует, тем более, что в период, как она выразилась, "физиологической причины" наверняка станет капризничать без повода.

— К Валере, — недоверчиво переспросила Вика и наморщила лоб. — Может быть, он специально ведет меня к Валере, чтобы там на месте, прямо на дому у козла, ему отомстить за меня? Тогда зря отказалась приехать, сейчас поздно идти на попятную, придется признать, что соврала насчет месячных. Ладно, живот действительно побаливает, пусть и по другой причине, — а вслух сказала, — к Валере, так к Валере. Где встречаемся?

Часть 2

Валера и другие. Четверг.

Валера редко приглашал к себе гостей, не в последнюю очередь из-за района, в котором жил. До Сосновой Поляны путь неблизкий. Метро рядом нет, автобусы ходят редко, битком набитые. Есть маршрутки, но сам Валера ездил на них не часто. Удобней всего ехать на электричке, пять минут ходьбы от станции. Но есть в езде на электричке нечто унизительное, словно расписываешься в том, что живешь в провинции, пусть это и провинция города, а все-таки. Никак не походила Сосновая Поляна на город. Много трех и двухэтажных домов, построенных еще пленными немцами, соседи знают друг друга, как в деревне, продавщицы здороваются. В подъезде вообще все, как родственники, досконально знают, кто с кем, кто женился, когда развелся. От знакомых и приятелей живущих в центре, Валера вечно ожидал насмешки. Как-то раз пожаловавшись Тиграну на боль в пояснице, услышал в ответ: — У вас там (имелась в виду Сосновая Поляна) врачи-то хоть есть?

Того и гляди дождешься от кого-нибудь вопроса, топил ли печку поутру. Провинциальный, значит смешной, неловкий, недалекий. Бабки на лавочке у подъезда при появлении Валеры — одного, причем, без подружки, осуждающе здороваются и выразительно замолкают, провожая глазами, будто все понимают, прямо, как королевские пудели. В подъезде при входе лежит самотканый половичок — одной этой детали достаточно, чтобы стыдится своего жилья. Представьте себе половичок в подъезде на Литейном или Московском проспекте. Поэтому немногочисленных гостей Валера встречал агрессивно, как свидетелей того постыдного, что они случайно узнали о нем.

Девица Алика вошла хуже некуда, с порога заявила: — Какой миленький домик, такой чистенький! А такие дворы я видела только…

Валера не стал ждать, какой Козельск она назовет: — Горючее принесли, а то шланги пересохли? — активно поинтересовался он, повернулся к гостям спиной и пошел в свою маленькую комнатку, заваленную книгами на продажу.

Алик засуетился, принялся развязывать шнурки, не выпуская из рук сумки. Вика напряглась. Зачем согласилась придти сюда? По дороге она решила избежать сцены, пусть Алик не ругается из-за нее с другом, в конце концов и Валера может пригодиться, лучше проявить тактичность, что Вика и проделала, входя в дом. Оказалось — напрасно. Этот хам перебил ее. Действительно, презирает? За что? За то, что она любовница, а не жена? Или за то, что женщина? Есть ведь и такие ублюдки. Ничего, она ему покажет. Что именно покажет, Вика не знала, но мало ему не будет. Не зря в универмаге работает, научилась разговаривать со всякими, среди покупательниц такие рыла встречаются, Валере и не снилось.

Алик смущался; ходить в гости с Викой к друзьям, знающим Аллу оказалось довольно мучительной акцией. Но ведь в глазах Валеры это должно выглядеть по-мужски нормально. Он-то воспринял их приход естественно, как если бы Алик пришел один. За старым столом, уставленным принесенной снедью, оказалось, что говорить пока не о чем. Вика, похоже, утонула в кресле насмерть, хозяин без вульгарного гостеприимства наполнил свою рюмку и, в согласии душевном, немедленно выпил.

— Правильно, — одобрил Алик, — что же мы так сидим. — Он разлил водку, все выпили, не чокаясь.

— Между первой и второй перерывчик небольшой, — отозвался Валера и налил себе третью.

Вика, доверчивая как змея, повернула к нему нарядную головку.

— За ПЗД, — сказал Валера, — за присутствующих здесь дам!

Все замолчали, угрюмо, как поэты, чья любимая тема — кладбище, а занятие — пьянство, поглядывая на понижающийся уровень бесцветной жидкости в бутылке. Алик не выдержал первым и предложил посмотреть Валерину «вертушку» — официальная причина визита.

— Да ладно тебе, не сепети, — дипломатично отказался хозяин. — Дай посидеть спокойно.

Они выпили еще по одной, закусили шпротами. Повторили и закусили пошехонским сыром. Шпроты неожиданно кончились.

— Курить здесь можно? — Вика разомкнула накрашенные уста и вынырнула из кресла.

— Валяй, — разрешил хозяин, — пепельница на подоконнике.