Редкие девушки Крыма - [96]
Снова зазвучала тётя Хая, и Ася привстала было с табуретки, но Стас, потрепав её по голове, пошёл открывать сам. Явился Всеволод и с ходу, завидев нас, рассказал, как встретил двух чудиков на Дворцовой. Мы ещё поиграли, потом гитару взял Сергей и запел что-то неистовое:
Дальнейшее было не вполне разборчиво благодаря шквальному темпу и не лучшей Серёгиной дикции, но для того, чтобы создать настроение, слова оказались не очень и нужны, хватало напора и энергии. Когда же во втором или третьем куплете вспыхнуло отчётливое:
в голове сложилась картина: вот мы сидим, горсть вольнодумцев с полным шкафом запрещённых книг, свободным разговором, нелитованными песнями, а за окном тридцать седьмой год, у парадной остановилась зловещая решётчатая машина, хлопнула дверь, по лестнице грохочут сапоги – понятно по чьи души, все остальные квартиры пусты, но мы просто так не сдадимся, хозяин раздаст парабеллумы и ТТ…
Тут и правда позвонили, но вместо врагов пришли ещё несколько молодых людей.
– А я бы спела в кафе, – сказала Таня, – ладно, приедем в другой раз – попробуем…
Девочки, и Лера больше всех, осаждали Таню вопросами, но далеко не на каждый она могла ответить.
– Лисья бухта? А что это, где? Не была, я и не знаю никакой Лисьей бухты, – говорила она, качая головой, – даже не слышала, теперь поинтересуюсь…
Я тоже не знал Лисьей бухты и не видел, ходят там голыми или нет, поэтому сказал:
– Много раз замечал, что жители Крыма знают пляжные и курортные места хуже тех, кто ездит отдыхать.
– Отдыхать? – спросил Станислав. Он стоял, покачиваясь, но глядел и говорил твёрдо. – В Крым – отдыхать? Вам что, карты мало? Найдите любое место: Сочи, Ницца… Гавана, блин, и марш туда отдыхать. Красное море, Белое, всё к вашим услугам. Но Крым и отдых – более пошлого сочетания не найдёте, хоть переройте нахрен лопатой весь словарь Ожегова. Суровая каменная земля, солёная, сколько надо пахать, чтобы вырастить виноград… ну сами знаете лучше меня. А степи? Летом сухо, осенью шторма, зимой никому на целом свете не нужны к чертям – какой там отдых? Это место для работы. Трудной, сосредоточенной работы прежде всего над собой. Для творчества, как это ни глупо звучит. Сколько имён, от Пушкина до Ахматовой и Волошина, вся культура создавалась в Петербурге и Крыму. Много бы они сделали, лёжа кверху пузом?.. Правда, солнце? – спросил он Асю.
Она, потянувшись к его уху, что-то шепнула.
– Больше не буду, ты права как Розенталь, – ответил он и удалился в тень второго этажа.
Вскоре там собралась почти вся компания и зазвучала английская речь. Я прислушался: Станислав и гости обсуждали какой-то современный фильм, то ли «Курьера», то ли «Плюмбума».
– Do you understand? – спросил он, уловив моё внимание.
– A little… I don’t speak English very good, – ответил я.
– Ясно, по-буржуйски каши не сварим, давай по-нашему. Что непонятно больше всего?
– Грамматика, особенно времена. Так вроде нормально, но как услышу Present perfect, уши сами закрываются и пропадает всё желание. Настоящее завершённое, как это может быть? Не врублюсь.
– Ещё одна жертва школьного преподавания, – сказал Станислав. – Никак не может быть.
– Кто это всё придумал?..
– Я скажу кто. Это придумали люди, которые очень плохо знали английский. Возможно, хуже, чем ты. Зато они прекрасно знали латынь и описали непонятный для себя язык по типу латыни. Натянули на него латинскую грамматику, которая совсем ему не нужна, потому что язык – германский, то есть варварский, примитивный, никакой грамматики там, по сути, нет. Есть очень малые средства, с помощью которых ты выражаешь мысль, как тебе надо. Примерно так: я хотеть вы чтобы быть мой жена, – обернулся он к Асе.
– Посмотрим, что завтра скажешь, на свежую голову, – ответила она.
К нам подсела Таня, но не вмешивалась в разговор, а с огромным интересом слушала.
– Переводи буквально, чтобы понять логику языка, – продолжал Станислав. – Это просто, потому что, я уже сказал, средства там очень бедны. Нет чисто служебных слов, например, которые только выражают грамматическую категорию. Они обязательно что-то значат. Как по-английски «я буду копать»?
– I shall…
– Dig, – подсказала Таня.
– I shall dig – это не просто «я буду копать», а «буду копать, как велит судьба». А I will dig – «буду копать, как мне угодно». Вам, конечно, говорят, что shall – обязательно с первым лицом, а will – со вторым и третьим?
– Говорят.
– Брешут. Какой смысл хочешь передать, так и говори. Видишь, нет пустых слов. Или to be. To – частица перед глаголом, которая обозначает инфинитив?
Мы кивнули.
– Хрена лысого. Это когда предлог, когда союз, по смыслу схожий с нашим «чтобы». И так далее.
– А present perfect? – спросил я.
– Да нет никакого present perfect на самом деле. Have – тоже не служебный глагол, он употребляется в прямом смысле. Вы же в курсе, что капиталисты всё имеют? Я имею дом, имею мечту, имею тётю, в конце концов. Это понятно?
– Да.
– А можно иметь не просто тётю, а иметь её в каком-то состоянии. Скажем, в навещённом. Это состояние выражается пассивным причастием или, как мы говорим, страдательным. Если неправильный глагол, то крайний правый столбик. Drink – drank – drunk, нам нужен drunk. А если правильный, совсем просто. Переведите: я имею свою тётю навещённой.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
Книга представляет собой оригинальную и яркую художественную интерпретацию картины мира душевно больных людей – описание безумия «изнутри». Искренне поверив в собственное сумасшествие и провозгласив Королеву психиатрии (шизофрению) своей музой, Аква Тофана тщательно воспроизводит атмосферу помешательства, имитирует и обыгрывает особенности мышления, речи и восприятия при различных психических нарушениях. Описывает и анализирует спектр внутренних, межличностных, социальных и культурно-философских проблем и вопросов, с которыми ей пришлось столкнуться: стигматизацию и самостигматизацию, ценность творчества психически больных, взаимоотношения между врачом и пациентом и многие другие.
Франтишек Ставинога — видный чешский прозаик, автор романов и новелл о жизни чешских горняков и крестьян. В сборник включены произведения разных лет. Центральное место в нем занимает повесть «Как надо умирать», рассказывающая о гитлеровской оккупации, антифашистском Сопротивлении. Главная тема повести и рассказов — проверка людей «на прочность» в годину тяжелых испытаний, выявление в них высоких духовных и моральных качеств, братская дружба чешского и русского народов.
Роман посвящен театру. Его действующие лица — актеры, режиссеры, драматурги, художники сцены. Через их образы автор раскрывает особенности творческого труда и таланта, в яркой художественной форме осмысливает многие проблемы современного театра.
От автора В сентябре 1997 года в 9-м номере «Знамени» вышла в свет «Тень слова». За прошедшие годы журнал опубликовал тринадцать моих работ. Передавая эту — четырнадцатую, — которая продолжает цикл монологов («Он» — № 3, 2006, «Восходитель» — № 7, 2006, «Письма из Петербурга» — № 2, 2007), я мысленно отмечаю десятилетие такого тесного сотрудничества. Я искренне благодарю за него редакцию «Знамени» и моего неизменного редактора Елену Сергеевну Холмогорову. Трудясь над «Выкрестом», я не мог обойтись без исследования доктора медицины М.