— Беги! — взвыл Редхард и по плечо засунул руку в одуряюще вонючую пасть шайтару, мертвой хваткой вцепившись тому в глотку и понимая, что если он не успеет вырвать горло этого чудовища, в следующий миг тот просто отхватит ему руку. Да и пускай, может, шайтар довольствуется им одним.
Дикий женский голос, который показался Редхарду когда-то, давным-давно, ему знакомым, провыл несколько непонятных Врагу слов, и следующего мига для шайтара уже не наступило — огненный шар, размером со средний арбуз, врезался тому прямо под левую лопатку, шипя, прошел все тело насквозь и, вылетев наружу, оставив за собой в теле зверя настоящий туннель, пролетел еще пару шагов и погас, словно не был. Лишь диким жаром полыхнуло Редхарду в лицо, и шайтар упал на брюхо.
Редхард спешно вытащил руку из мерзостной ямы с чудовищными желто-зелеными клыками, и обернулся. Совершенно обнаженная, лишь в ручьях своих смоляных волос, высоко вскинув руки, стояла Ребба. Лицо ее, такое нежное, такое милое все эти дни, оскалилось в бешеной, злой, коварной ухмылке, глаза сияли, словно маленькие луны. Миг — и она опустила руки, вновь стала Реббой, а не ведьмой из Дома Ведьм Веселого Леса, и бросилась к Редхарду.
— Он тебя не укусил? — в вопросе этом, идущим прямо от сердца, была такая наивность, что Редхард расхохотался до слез. Шайтар не собака, что просто укусить. Вернее было бы спросить — ты цел, но Ребба спросила как мать, прогнавшая лаявшую собаку, спрашивает свое дитя.
— Нет, Ребба, он меня не укусил, — Редхард оборвал смех. Кажется, теперь все стало на свои места. Сегодня он спас ее. — Дай мне мыло, пожалуйста, я хочу отмыться от этой мрази. — Редхард взял мыло и зашагал к ручью. Потом они быстро собрались и перебрались на новое место, завтракать вблизи отвратительной туши желания не было никакого.
— Ты мог погибнуть, кинувшись на него, почему ты просто не разбудил меня? — укоряла его Ребба.
— Ты не сразу просыпаешься, мелочь. Я просто впустую потратил бы время на крик, и он убил бы тебя.
— Лучше тебя?! — совсем рассвирепела Ребба.
— Намного лучше, — спокойно отвечал Редхард. Он говорил правду, и он был прав.
К обеду они въехали в большой город, второй по величине в мире Черной Пади. Люди шушукались вслед странной паре, узнавая Редхарда и не узнавая, само собой, Реббу. Но никто не осмелился ни подойти к ним, ни, тем более, задать вопрос.
Редхард остановился в лучшей гостинице города, где с ним и его спутницей обращались, как со странствующим великим герцогом и его супругой, они пообедали, а дальше Редхард велел Реббе подняться в снятый им лучший номер и, присовокупив, что у него в городе небольшое дело, не вдаваясь в его подробности, уехал. Ребба послушно поднялась наверх, прилегла на роскошную постель и, неожиданно для себя, крепко заснула.
Редхард не раз уже бывал в этом городе, поэтому расспрашивать дорогу у горожан или стражи не стал, попетлял немного по мощеным улицам, звон копыт по которой неприятно напомнил ему городок Торе, въехал в центральную часть города и вскоре исчез в улицах Квартала Знаний.
Там он довольно быстро нашел нужный ему дом, а вернее, небольшой дворец, спешился и деликатно постучал в огромную дубовую дверь. Отворил ему ливрейный лакей, к счастью, не гролл (последнее время Редхард недолюбливал гроллов) и осведомился, чего угодно достопочтенному господину.
— Передай своему хозяину, Рилю Травинке, королевскому травнику, что его хочет видеть Редхард по прозвищу «Враг-с-улыбкой», известный ранее, как «Враг нежити», — спокойно отвечал Враг. Если нужно, я подожду ответа на улице, но учти, дружок, что я спешу.
— Мой господин никогда в жизни не простил бы мне, оставь я на улице столь важную и известную персону, как Редхарда, — степенно возразил слуга и шагнул с поклоном в сторону, давая Редхарду войти. Редхард вошел, и слуга стал подниматься по лестнице, скрылся в коридорах.
Вскоре он пришел обратно, поклонился вновь, извинился за задержку, которой не было, и предложил следовать за ним. Редхард, следуя за лакеем, вскоре оказался у дверей, в которые постучался лакей, громко прибавив: «Досточтимый Редхард Враг-с-улыбкой к господину Рилю Травинке!»
— Входите, Редхард! — судя по голосу, обладатель его явно обрадовался.
— Здравствуйте, Риль Травинка, — негромко сказал Редхард, когда слуга закрыл за ним дверь.
— Здравствуйте, господин Редхард, я давно вас не видел, очень, очень рад! — человечек, худой, седенький, с длиннейшей бородой ниже пояса и седой совершенно, уже шагал ему навстречу, заранее протягивая маленькую ладошку, которую Редхард искренне пожал.
— Проходите, садитесь, Редхард. Чаю? Закусить? — спрашивал уже Травинка, лучший травник Черной Пади, когда Редхард сел в кресло.
— Нет, благодарю вас, я очень спешу, простите, — отказался Редхард, вскинув руку.
— Осмелюсь полагать, что вы снова желаете купить себе «костяной лапницы»? — осведомился Риль Травинка.
Вместо ответа Редхард открыл карман на своем поясе и выложил на стол сотню стеблей «глазок удавленника». Часть он скопил сам, остальное взял у Удольфы, прежде, чем поджег ее комнату.
Риль вскочил. Не веря своим глазам, схватил огромную лупу, посмотрел на стебли сквозь нее, взял робко один стебелек, поднес к носу, принюхался, крайне осторожно помял, снова принюхался, положил к остальным и воззрился на Редхарда.
