Речи палача. Сенсационные откровения французского экзекутора - [71]
Тут я взял слово. Я сказал, что мы не в Африке, и если собака, уколотая стрелой, уйдет лечь между балками фундамента, кто ее оттуда будет доставать? Кто пойдет к таитянину, держащему в руках тесак, разъярившемуся из-за того, что тронули его собаку? Не говоря уже о возможных неполадках: а если рабочий, бегущий между изгородей, промажет и стрела приземлится на ягодицы таитянки! В личном разговоре с одним из мэров я уже говорил, что эта история с живодерней уже обежала остров и что китайцы просили продавать этих собак им. И смеху ради я добавил, что можно избежать расходов, отдавая невостребованных собак на съедение вновь прибывшим. И вот этот мэр излагает все это прямо на собрании, да еще самым что ни на есть серьезным тоном. И тут уж эти старухи начали снова, как только могли, хором: «О, боже мой! Боже мой! Чудовищно, что люди могут есть этих несчастных животных. Нужно быть варваром». А когда мэр пересказал эту идею о том, что одних собак можно скармливать другим, это было уже чересчур: «Вы это слышите, мадам Мессмер? Ужасно слышать такие вещи!»
Тут я сказал себе, Фернан, с этими старыми дурами твое дело проиграно. Это становилось фарсом. Видя, что все оборачивается анекдотом, администратор уже не решался взять слово. Старухи видели живодерню роскошной клиникой с кабинетом ветеринара и предлагали делать собакам уколы. Я попросил слова и сказал, что это возможно, если речь идет о четырех или пяти собаках, но если их сорок или пятьдесят в день, это становится сложным и даже опасным.
Потому что все знают, что произошло с ветеринаром X… в Папете. Однажды ему пришлось иметь дело со злой собакой, помощник, возможно, плохо ее держал, и господин X… был жестоко укушен за тестикулы. Тут таитянские мэры разразились хохотом. В итоге все эти собрания ни к чему не послужили. Ветеринар, которого вызвали из Франции, провел на Таити год отпуска, оплаченный французскими налогоплательщиками. Сегодня, спустя тридцать лет, за которые часть собак была съедена китайцами, а другая убита машинами, которых стало втрое больше, думаю, их количество пришло в норму.
Выгодная продажа
А потом на Таити была еще история с моим земельным участком. В 1962 году я купил участок в семнадцать тысяч квадратных метров. Я купил его в кредит, 30 полинезийских франков за метр. Выплачивать кредит нужно было по 5 тысяч полинезийских франков в месяц. Это была та сумма, которую я зарабатывал вначале. Симона плела корзины, и нам удавалось выжить. В 1978 году один парень хотел купить его у меня за 8 миллионов полинезийских франков, но мэр той коммуны, где я его купил, предложил, что коммуна выкупит его за более значительную сумму, предложив мне выплатить ему комиссионные в пятьдесят процентов. Я отказался. Тут же я оказался в состоянии конфликта с мэрией. К тому же мэрия заказала строительство дороги, отхватившей сто квадратных метров от моего участка. Я нанял адвоката и атаковал мэрию.
Пришел землемер. Также явился мэр с муниципальной полицией, и мы стали обсуждать границы. Дискуссия разгоралась, и мэр сказал мне: «Хватит говорить мне ты, зови меня Господин мэр». И добавляет: «Я не вступаю в споры с отрубавшим головы». Тут я разозлился. Я взял палку, отошел на два метра, чтобы точно быть у себя, и ответил ему: «Разница между нами в том, что когда мой дедушка слушал Моцарта, твой был каннибалом!» Дело чуть не обернулось плохо. К счастью, эксперт и полицейский сказали, чтобы мы успокоились. Когда я вспоминаю об этом, это было скорее комично!
В конце концов, мой участок у меня купил Флосс, президент правительства территории. Это произвело жуткий скандал. К счастью, он заплатил мне наличными. Узнав, что я хочу его продавать, он вызывает меня в Париж.
В то время он был заместителем государственного секретаря в министерстве Ширака. Поскольку я люблю небольшие провокации, то одеваюсь в джинсы и кроссовки с разноцветной рубашкой. Когда я намеревался войти в министерство, охранник окликнул меня: «Стоп! Куда вы идете?» Я отвечаю: «У меня встреча с министром Флоссом; скажите ему, что здесь Мейссонье».
Парень смотрит на меня с забавным видом и звонит по телефону. Через две минуты за мной приходит секретарша. Охранник остался с открытым ртом. Люблю такие контрастные ситуации. Это прикольно. Ну вот, я вхожу в кабинет Флосса и он мне говорит: «Вот, мне интересен ваш участок».
На Таити он жил ниже меня. Прекрасный участок. Но мой был выше. Мой участок был не настолько хорош, но выше его. Я над ним нависал. И Джеки Теуира, бывший президент Ассамблеи и мэр коммуны Аруэ, тоже был ниже меня. Они сейчас поругались. И вот я говорю Флоссу, — потому что таитяне горды, — говорю ему: «Знаете, Джеки Теуира не нравится, что над ним кто-то есть». Подразумевается: а я над вами! И продолжаю: «Получается, что когда его жена раздета, для меня-то это внизу, а!» Тогда он мне говорит: «Так вы продаете или нет?»
Я не знал, что в то время, в 1987, уже был факс. Он звонит, вызывает своего директора канцелярии, своего архитектора. Три часа дня в Париже, три часа утра на Таити. И тут я вижу, как по факсу приходит план и фото за несколько минут, несколько секунд… а я в это время пытался подсчитать выгодную цену. Я ему говорю: «Не знаю, а сколько вы мне дадите за квадратный метр?» Он предлагает 2 тысячи полинезийских франков. А я ему говорю: «Нет, господин Флосс».
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».