Речь без повода... или Колонки редактора - [8]
Редакция переехала в более просторное помещение, обросла новыми журналистами и попутчиками. Росла подписка. И все-таки… И все-таки именно в этот период обнаружились все проблемы, которые привели газету к закрытию: неумение вести финансовые дела, неумение быть лояльными друг к другу. «Под нашими мятежными бородами обнаружились самые разные лица…»
>Встреча Василия Аксенова в аэропорту. >Слева направо: Г. Поляк, П. Вайль, С. Довлатов, А. Орлов, Е. Довлатова, В. Аксенов
>Владимир Войнович и Сергей Довлатов
>На юбилее «Нового американца». Нора Сергеевна Довлатова (мать) и Григорий Поляк (издатель, издательство «Серебряный век»)
Готовя к публикации свои колонки редактора, Довлатов писал: «Переписывать их я не решился. Ведь наши глупости, срывы, ошибки — это тоже история». История «Нового американца» закончилась с уходом Довлатова из газеты. То есть газета еще некоторое время существовала. Но без Довлатова «Новый американец» утратил главное, ради чего он создавался: «черты демократической альтернативной газеты. Он перестал быть свободной дискуссионной трибуной». (Несмотря на то, что там продолжали работать талантливые журналисты.)
Недавно мы с Александром Генисом говорили о газете. (Помимо всего прочего — сколько журналистов выросло, сформировалось, работая в газете! В том числе — журналист и писатель Генис, которого печатают и знают сегодня в одинаковой степени по обе стороны океана.) Генис перечитал газету сегодняшними глазами и пришел к выводу, что статьи Довлатова и тогда заметно выделялись на общем фоне. Значит, все было именно так.
Имеет ли сегодня кто-нибудь полный набор, все номера газеты?
Возможно, Елена Довлатова. Генис, оказалось, не имеет. «Ну, приходил каждый сотрудник, брал номер, когда было нужно, потом выкидывал… Кто тогда думал, что газета станет раритетом и некоторые собиратели русской культуры будут платить тысячи долларов даже за разрозненную подшивку?» Кто думал об этом в 1981 году? Мы работали.
Мы работали почти бесплатно. То есть каждый как-то зарабатывал на стороне, у некоторых сотрудников зарабатывали жены… Я убирала офисы и рассаживала гостей в очаровательном ресторанчике в Гринич-Вилледж, начала печататься в американской прессе (прежде всего — как фотограф). Сейчас это уже не важно. Мы делали газету. Это и была свобода, ради которой ехала в те годы творческая интеллигенция.
>Эрнст Неизвестный на юбилей газеты подарил свою картину
>Григорий Поляк, Эрнст Неизвестный и Лев Штерн в студии Э. Неизвестного
ЕЛЕНА ДОВЛАТОВА
«Новый американец» в Новом Свете
В Нью-Йорке мы с дочерью оказались в 1978 году. В конце февраля 79-го к нам присоединились Сергей с матерью. К тому времени я уже больше полугода работала в старейшей и единственной русской ежедневной газете.
В своей биографии Довлатов писал, что полгода провалялся на диване в поисках своего места в новой жизни. Но это не совсем так. За эти полгода он успел опубликоваться в журнале «Время и мы», где старались не платить авторам. Опубликоваться в парижском «Континенте», который, наоборот, платил авторам, и даже очень хорошо по тем временам. Сделал несколько передач на радио «Свобода». И даже однажды поместил статью о Владимире Уфлянде в «Новом русском слове», где ее приняли сдержанно благосклонно. За это время был опубликован в «Нью-Йоркере» его первый рассказ, переведенный на английский.
Он также познакомился и подружился с творческим тандемом Вайль-Генис, которые работали в старейшей газете «Новое русское слово» метранпажами. И время от времени публиковали там свои статьи, получая гонорар как один автор.
Владельцем «НРС» был эмигрант первой волны с соответствующим отношением к представителям третьей. Его личные симпатии и антипатии довольно сильно искажали реальную картину русской жизни в Америке.
К тому времени в Нью-Йорке оказалось уже довольно много новых эмигрантов — профессиональных журналистов. Но опять-таки, из-за личных пристрастий главного редактора единственной газеты, не все имели возможность публиковаться там. Стали возникать разговоры о том, что нужна альтернативная газета. Среди тех, кто этой идеей заболел, были Женя Рубин и два журналиста из Ленинграда — Алексей Орлов и Борис Меттер.
Через несколько месяцев после приезда Сергея в Нью-Йорк Боря Меттер позвал нас на встречу, которая состоялась в квартире у Жени и Жанны Рубиных.
В тот вечер долго и шумно обсуждали, какой должна быть новая газета. Она должна была отображать все аспекты жизни эмигрантов, отвечать на множество вопросов: от того, на какие курсы по изучению языка пойти, где купить мебель, как найти врача, где снять квартиру, как провести досуг, какие книги и где купить или взять прочесть, до советов экономистов и врачей. Все материалы должны быть написаны живо, увлекательно и хорошим русским языком.
Но главное — газета должна отличаться от «Нового русского слова». И форматом, и версткой, и подходом к освещению одних и тех же событий.
Борис Меттер дал ей название — «Новый американец» (так в НАЯНе, нью-йоркской организации, принимавшей и опекавшей вновь прибывших, называли новых эмигрантов).
Не было никаких сомнений, какое место в газете займет каждый. Боря Меттер — президент. Евгений Рубин, очень популярный спортивный обозреватель и журналист из Москвы, — редактор. Орлов брал на себя политику, спорт и многое другое. Довлатов назначался в отдел культуры.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
Сергей Довлатов — один из наиболее популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы и записные книжки переве дены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. «Заповедник», «Зона», «Иностранка», «Наши», «Чемодан» — эти и другие удивительно смешные и пронзительно печальные довлатовские вещи давно стали классикой. «Отморозил пальцы ног и уши головы», «выпил накануне — ощущение, как будто проглотил заячью шапку с ушами», «алкоголизм излечим — пьянство — нет» — шутки Довлатова запоминаешь сразу и на всю жизнь, а книги перечитываешь десятки раз.
Сергей Довлатов родился в эвакуации и умер в эмиграции. Как писатель он сложился в Ленинграде, но успех к нему пришел в Америке, где он жил с 1979 года. Его художественная мысль при видимой парадоксальности, обоснованной жизненным опытом, проста и благородна: рассказать, как странно живут люди — то печально смеясь, то смешно печалясь. В его книгах нет праведников, потому что нет в них и злодеев. Писатель знает: и рай, и ад — внутри нас самих. Верил Довлатов в одно — в «улыбку разума». Эта достойная, сдержанная позиция принесла Сергею Довлатову в конце второго тысячелетия повсеместную известность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Двенадцать глав «Наших» создавались Довлатовым в начале 1980-х годов как самостоятельные рассказы. Герои — реальные люди, отсюда и один из вариантов названия будущей книги — «Семейный альбом», в которой звучит «негромкая музыка здравого смысла» (И. Бродский), помогающая нам сохранять достоинство в самых невероятных жизненных ситуациях.
Сергей Довлатов — один из самых популярных и читаемых русских писателей конца XX — начала XXI века. Его повести, рассказы, записные книжки переведены на множество языков, экранизированы, изучаются в школе и вузах. Удивительно смешная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и роднит писателя с такими мастерами трагикомической прозы, как А. Чехов, Тэффи, А. Аверченко, М. Зощенко. Настоящее издание включает в себя ранние и поздние произведения, рассказы разных лет, сентиментальный детектив и тексты из задуманных, но так и не осуществленных книг.
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.