Ребус. Расшифровка - [133]
– «Лэнд Ровер Дискавери», цвет металлик, номер 077700, – принялся объяснять Кирилл.
– Да знаю я! – отмахнулся Лямин, вылезая. – А вы как? Разве не здесь поедете?
– Если мы сюда сейчас сунемся – минут двадцать из пробки вылезать будем. Ребус за это время успеет долететь если не до канадской, то до финской границы точно. Паша, давай на Малую Морскую.
– Там же одностороннее движение!
– А то я сам не знаю?! Блин, Козырев, ты дальше будешь целку из себя строить, или мы все-таки объекта погоним? Давай двигай! Только огни включи.
– Какие?
– Все!!!
Включив аварийку, дальний свет и спецсигналы, «семь-три-пятый» выдвинулся в створ Малой Морской и, держась правой стороны, нахально попер навстречу потоку машин, который в этом месте в любое время суток (разве что за исключением ночи) всегда полноводен и могуч. Уже совсем стемнело, а потому не в лад и невпопад мерцающие на «семь-три-пятом» разномастные огни придавали сходство оперативной «девятке» с рождественской елкой.
Летевшие навстречу машины гудели, но всякий раз в конечный момент предпочитали уступать дорогу странному неопознанному движущемуся объекту. «Это не мы идем против течения, – довольно зубоскалил Нестеров, – Это течение идет против нас».
Правда, набитому людьми троллейбусу они все-таки решили уступить – но исключительно из уважения к нелегкому труду водителей общественного транспорта. Ради этого пришлось резко уйти вправо и выскочить на тротуар, аккурат напротив центрального входа в здание, что на Малой Морской, 10 (для тех, кто не в курсе – здание Поликлиники ГУВД Санкт-Петербурга). Сей маневр обошелся в энное количество навсегда потерянных для членов экипажа нервных клеток (если, конечно, верить тезису, что таковые действительно не восстанавливаются) и в несколько с ног до головы облитых грязной осенней жижей пешеходов – Паша умудрился отыскать одну-единственную на весь отрезок от Гороховой до Кирпичного колдобину.
Одним из «испачканных потерпевших» стал инспектор ДПС капитан Гуслимов, на беду свою именно в этот момент выходивший из дверей поликлиники. За многие годы капитан настолько врос в шкуру стража дорог, что даже на прием к врачу всегда являлся в полной боевой амуниции и с аксессуарами – открыто носимой радиостанцией и жезлом всевластия. Пятнадцать минут назад Гуслимов мужественно перенес пренеприятнейшую медицинскую процедуру, которая по самой природе своей омерзительна и противна любому нормальному мужику. Согласитесь, есть в этом что-то противоестественное, когда вам вкручивают в задницу трубку с телевизором, а потом пристально вглядываются в экран, рассматривая ваш, истерзанный шавермами и бульонными кубиками, кишечник! Чувствуешь себя при этом на порядок хуже, нежели серьезно проштрафившись и на ковре перед начальником. Тот, по крайней мере, только грозится сделать с тобой это, а медики, они не грозятся, они – делают.
Словом, настроение у капитана Гуслимова и так было совсем не подарок. Он вышел из поликлиники, ощущая себя едва ли не опущенным, сунул в рот сигарету, щелкнул зажигалкой, и в этот момент мимо него пролетело нечто, едва не отдавившее ему пальцы ног и окатившее ноябрьской (а потому холодной) и далеко не стерильной водой из лужи. Гуслимов подавился причудливым ассорти из возмущения, грязной воды и сигареты «Винстон лайт», а откашлявшись, схватился за радиостанцию и голосом диктора Левитана с легким, едва улавливаемым осетинским акцентом, заголосил: «Внимание, всем постам! Говорит капитан Гуслимов, номер жетона 123321. Остановить к досмотру темно-синюю „девятку“, движущуюся по Малой Морской в сторону Невского проспекта. 78-й регион. Госномер…»
Сильно, ой как сильно обидели сегодня капитана! Прямо до глубины души. А пятнадцать минут назад – тоже, до глубины… Правда, малость с противоположной стороны.
Не считая досадного эпизода с прохожими, «семь-три-пятый» добрался до поворота на Невский без особых приключений, а главное – быстро. Здесь притормозили, запросили Лямку:
– «Грузчик», голос подай. Где ты есть?
– Я у «Баррикады» стою. Здесь, и правда, пробка жуткая. «Ровер» Ребуса только сейчас поворачивает налево… Поняли меня? Налево. Пойдет в сторону Дворцовой.
– Поняли тебя. Давай мухой к магазину «Парнас». Ждем ровно минуту. Опоздаешь, будешь догонять на своих двоих…
20:04 мск
Адмиралтейский проспект. Где-то в районе Дворцовой площади. 735-й экипаж.
– …Паша! Где он?
– Пока не вижу, Александр Сергеевич.
– Ч-черт! Аналогично. Хотя, казалось бы, большое должно видеться на расстоянии… Хоть бы фонари зажгли, что ли? Тоже мне, исторический центр культурной, блин, столицы!
– Вон они! Под светофором! Сейчас направо, к Эрмитажу, пойдут.
– Точно! Молодец, Полинушка, есть контакт. Пока визуальный, но уже хоть что-то. Стой, Козырев, куда ты ломанулся?
– За ними.
– Да не успеем через перекресток. Сейчас зеленый начнет мигать. Давай на Дворцовую.
– В смысле? На какую?
– В смысле на площадь! Мимо колонны! Мимо дворца! И с песней! А песня, она же ориентир, будет такая: «Атланты держат небо на каменных плечах»! Теперь доступно излагаю?
Темно-синяя «девятка» привычно-нахально выскочила из правого ряда и ступила на булыжник святая святых города, где официально разрешено барражировать лишь экскурсионным автобусам, лошадиным повозкам да машинам госавтоинспекции. Паша направил машину по кратчайшему расстоянию, то бишь наискосок. Впрочем, громоздившийся на пути экипажа гигантской потухшей свечкой Александрийский столп во избежание недоразумений все-таки пришлось объехать, оставив его по борту слева.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист» повествует о судьбе Андрея Обнорского, переводчика, прослужившего с перерывами в Южном Йемене и Ливии с 1985 по 1991 годы. Возвратясь на Родину, Обнорский стал работать в молодежной газете Санкт-Петербурга, вести криминальную хронику. Именно ему передал досье на Антибиотика погибший Сергей Челищев. Образ Обнорского — автобиографичен.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат» — первая книга этого цикла. Все персонажи — вымышлены, но атмосфера и настроение тех лет переданы достаточно точно. Описаны реальные комбинации и способы «делания» денег в тот период.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. «Адвокат-2» продолжает рассказ о судьбах Сергея Челищева и Олега Званцева с того самого момента, на котором закончился роман «Адвокат».
«Бандитский Петербург-98» – это цикл очерков, посвященных природе российского бандитизма в его становлении и развитии, написанных живо и увлекательно, включающих как экскурсы в историю, так и интервью с современными «криминальными персонажами». А. Константинов демонстрирует глубокое знание материала, но движет им не просто холодный интерес исследователя. Автор озабочен создавшейся в нашем обществе ненормальной ситуацией и пытается вместе с читателем найти способы выхода из нее.В отличие от обычной преступности, противодействующей государственным институтам общества, организованная преступность, наступая на общество, использует эти институты в своих целях.Аулов Н.
Цикл «Бандитский Петербург» Андрея Константинова охватывает период с 1991 по 1996, самый расцвет периода первоначального накопления капитала. Роман «Журналист-2» продолжает рассказ о судьбе Андрея Обнорского. Обнорский, журналист криминального отдела Санкт-Петербургской молодежной газеты, впутывается в историю с кражей картины «Эгина» из одной частной коллекции. Исследуя обстоятельства дела, Обнорский сталкивается с вором в законе Антибиотиком, о котором до сих пор был только наслышан.
Мог ли в самом страшном сне представить себе журналист Андрей Обнорский-Серегин, что на пути всемогущего криминального авторитета, Антибиотика, встанет загадочная и очаровательная израильтянка Рахиль Даллет, обладательница странного медальона, с каждой изполовинок которой на него будут глядеть из прошлого знакомые лица. Что для него самого женщина эта станет больше, чем жизнь, а ее прошлая страшная жизнь войдет в его мозг как нож, и, как призыв к… войне.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Париж, набережная Орфевр, 36» — адрес парижской криминальной полиции благодаря романам Жоржа Сименона знаком русскому читателю ничуть не хуже, чем «Петровка, 38».В захватывающем детективе Ф. Молэ «Седьмая жертва» набережная Орфевр вновь на повестке дня. Во-первых, роман получил престижную премию Quai des Оrfèvres, которую присуждает жюри, составленное из экспертов по уголовным делам, а вручает лично префект Парижской полиции, а во-вторых, деятельность подразделений этой самой полиции описана в романе на редкость компетентно.38-летнему комиссару полиции Нико Сирски брошен вызов.
Действительно ли неподвластны мы диктату времени настолько, насколько уверены в этом? Ни в роли участника событий, ни потом, когда делал книгу, не задумывался об этом. Вопрос возник позже – из отдаления, когда сам пересматривал книгу в роли читателя, а не автора. Мотивы – родители поступков, генераторы событий, рождаются в душе отдельной, в душе каждого из нас. Рождаются за тем, чтобы пресечься в жизни, объединяя, или разделяя, даже уничтожая втянутых в события людей.И время здесь играет роль. Время – уравнитель и катализатор, способный выжимать из человека все достоинства и все его пороки, дремавшие в иных условиях внутри, и никогда бы не увидевшие мир.Поэтому безвременье пугает нас…В этом выпуске две вещи из книги «Что такое ППС?»: повесть и небольшой, сопутствующий рассказ приключенческого жанра.ББК 84.4 УКР-РОСASBN 978-966-96890-2-3 © Добрынин В.
На севере Италии, в заросшем сорняками поле, находят изуродованный труп. Расследование, как водится, поручают комиссару венецианской полиции Гвидо Брунетти. Обнаруженное рядом с трупом кольцо позволяет опознать убитого — это недавно похищенный отпрыск древнего аристократического рода. Чтобы разобраться в том, что послужило причиной смерти молодого наследника огромного состояния, Брунетти должен разузнать все о его семье и занятиях. Открывающаяся картина повергает бывалого комиссара в шок.
В маленьком канадском городке Алгонкин-Бей — воплощении провинциальной тишины и спокойствия — учащаются самоубийства. Несчастье не обходит стороной и семью детектива Джона Кардинала: его обожаемая супруга Кэтрин бросается вниз с крыши высотного дома, оставив мужу прощальную записку. Казалось бы, давнее психическое заболевание жены должно было бы подготовить Кардинала к подобному исходу. Но Кардинал не верит, что его нежная и любящая Кэтрин, столько лет мужественно сражавшаяся с болезнью, способна была причинить ему и их дочери Келли такую нестерпимую боль…Перевод с английского Алексея Капанадзе.
Майор Пол Шерман – герой романа, являясь служащим Интерпола, отправляется в погоню за особо опасным преступником.
…В результате хитроумной многоходовой комбинации вора в законе Ребуса петербургский бизнесмен Игорь Ладонин оказывается в следственном изоляторе. Чтобы спасти своего товарища, бывшие участники экипажа наружного наблюдения снова собираются вместе. Очень скоро выясняется, что, помимо заклятого врага, им противостоят еще и продажный опер из ГУВД, загадочный Специалист и двое дерзких преступников, похитивших уникальный артефакт из главного музея страны.Читайте долгожданную заключительную часть трилогии «Наружное наблюдение»!
При упоминании слова «филер» в памяти всплывает образ человека в котелке, с тростью, осторожно выглядывающего из-за афишной тумбы. Отношение к филерам всегда было недоверчиво-брезгливым – как к людям, которые по роду своей деятельности занимаются чем-то неприличным. Человек по природе своей любопытен, а потому частенько подслушивает и подсматривает за другими, но терпеть не может, когда подглядывать начинают за ним. Особенно в случае, если за человеком водятся грешки, а наблюдение ведут филеры-профессионалы.