Ребро жестокости - [45]

– Сеньор, отпустите, пожалуйста, у меня, правда, с собой больше ничего нет.

Обыск прекратился и к беженцам обратился командир людей в чёрном.

– Как вы посмели, вшивые псы, явиться на мою землю так, как будто это проходной двор для подобного вам биомусора? Все вы прекрасно знали, что здесь идёт война и за проезд необходимо платить, – сказал «Сороковой» громко обращаясь ко всем присутствующим пленным, и подытожил, – Что ж, несмотря на это, мы дали вам шанс присоединиться к «Омегас» и честно отработать свои долги перед нами. Вы его упустили. Второй раз мы спрашивать не будем, но ваш отказ поможет тем, кто придёт после вас, принять верное решение. Каждому своё. Огонь!

Раздались знакомые до боли звуки автоматных очередей, крики жертв, щелчки «выстрелов милосердия» в затылок. Кататау рухнул на землю, и его тут же придавило сверху тело стоявшего слева эквадорца. «Сороковой» контрольными выстрелами в голову лично довершал, наряду с другими, выполнение собственного приказа. После прогремевшего вблизи выстрела перестала молиться женщина справа. Кататау невольно вжал в голову в плечи. Вот так, вместо узких проулков фавелы, смерть настигла его на мексиканской границе, в двух шагах от желанной цели. Кто-то приставил сзади дуло пистолета к затылку и нажал на курок. Кататау, чьи болевые ощущения после выстрела почему-то не исчезли и не изменились, понял, что пуля попала в шею и вышла навылет сквозь правую щёку.

Потом он долго лежал, не шевелясь и теряя кровь, до темноты, даже после того как убийцы уехали на своих джипах. Когда он, наконец, выбрался из–под трупов, уже сгущались сумерки. Вдоль стены вповалку спало вечным сном около сотни утомлённых искателей лучшей жизни. Их трудный поиск выхода из беспросветной нищеты закончился в Тамаулипасе, раздираемом ужасами гражданской войны.

Кататау, разорвав рубашку и кое-как замотав шею и нижнюю часть лица, крадучись выбрался со склада и побрёл по открытой прерии в сторону шоссе на север. Его поиску суждено было продолжиться, и ему предстояло преодолеть ещё немало трудностей.

В этот же момент «Сороковой», собрав изъятые телефоны и документы, обзванивал родственников своих сегодняшних жертв и требовал перевести выкупы на счета «Омегас», убедительно уверяя, что «отпустит их живыми и невредимыми», как только получит деньги. Вообще-то, на самом деле, они давно уже промышляли этим видом бизнеса на своей территории. Отчаяние и нужда нелегальных мигрантов парадоксальным образом генерировали существенные прибыли. Родственники многих мигрантов действительно закладывали свои хибары, брали кредиты и находили деньги. Остальных пускали в расход, расчленяли на месте и сжигали, утопив в стальных бочках заполненных бензином. Война против правительственных войск и армии Монтеса привнесла свои коррективы: неплатёжеспособных нелегалов теперь, вместо того чтобы убивать, можно было вооружать и бросать под танки и на баррикады. При этом им гуманно предоставляли право выбора.

11.

Очередной злополучный автобус под номером «11-А» с очередными отчаявшимися в собственной жизни нелегальными иммигрантами не одолел и тридцати километров по «шоссе смерти». Именно так окрестили между собой местные жители и выжившие беженцы отрезок дороги между Сан-Фернандо и пограничным пропускным пунктом в Рейносе. Каждый автобус, отправлявшийся по «шоссе смерти» мог быть остановлен «Омегас», это был настоящий бег против судьбы, и те, кому удавалось проскочить его, несомненно, могли считаться победителями в этой бесчеловечной лотерее. Конечно, никто из мигрантов не отправлялся по этому отрезку добровольно, но им волей-неволей приходилось вверять свои жизни проводникам, которые, в свою очередь, гарантировали им, что отправят их обходными путями. Они нагло лгали. Нет нужды говорить, что все проводники северо-восточной Мексики были так или иначе подчинены структурам параллельного квази-государства «Омегас». Когда выживший Кататау достиг Майами и поведал прессе о массовой бойне, местная полиция с назойливым сопровождением прессы нашла и откопала неглубокую братскую могилу. В этом «Омегас» впервые отступили от своей обычной практики утилизации биологических останков своих жертв. Если обычно они сжигали их в бочках с бензином, то теперь, когда количество тел доходило до сотни, их просто закапывали. После зловещей находки, мигранты в случае поимки начали благоразумно наниматься в пехоту «Омегас». Человеческому существу всё-таки свойственно бороться за выживание до последней минуты. На беду пассажиров маршрута «11-А», накануне прошло заседание ставки верховного главнокомандования, на котором «Третий» устроил публичную выволочку «Сороковому» за качество человеческого материала брошенного против мексиканской армии в ходе последней битвы на улицах Нуэво-Ларедо. Даже после лагерей боевой подготовки бывшие мигранты оставались по сути своей запуганными и нерешительными людьми. Раздосадованный «Сороковой» теперь лично встречал, посреди голой прерии, автобусы, прибывающие в сопровождении бронированных «хаммеров» со стороны «шоссе смерти». Пассажиров «одиннадцатого-А» вывели на улицы и рассортировали по росту, возрасту, физической пригодности и внешней привлекательности. Отобрав более-менее симпатичных девушек, отдельный конвой увёл их в барак, где уже сформировалось рыдающее или погружённое в пост-травматическую каталепсию, изнасилованное сообщество подруг по несчастью. Стариков выстроили в шеренгу и положили лицом в землю прямо перед автобусом.