Ребро жестокости - [43]
Средний Бернардос знал о связях Монтеса в полиции, и не боялся их. Собственных информаторов во власти хватало и у него самого. Но он никак не мог предположить, что по его душу явится ни много, ни мало, целых две сотни морских пехотинцев, брошенных по его следу центром национальной разведки. Фелипе Касерола, недавно сменивший Фогта на посту президента республики лично распорядился подключать морскую пехоту в особо деликатных операциях, опасаясь утечек информации из других федеральных ведомств, уже изрядно подпорченных коррупцией. Морпехи окружили шикарный шестиэтажный кондоминиум на вершине холма в фешенебельном пригороде Мехико в предрассветные часы. Личная охрана из «Омегас» смогла засечь смутные передвижения серых теней вокруг дома и без всяких предупреждений открыла огонь на поражение. Штурм здания выдался жарким, каждый пролёт приходилось брать под интенсивным встречным огнём. «Омегас» оказывали ожесточённое сопротивление, один из морских пехотинцев был убит, и ещё трое ранено взрывом гранаты. По команде, на подмогу было поднято два боевых вертолёта, плотно взявших под обстрел верхние этажи. Среднего Бернардоса ликвидировали последним, когда полегли телохранители, один из которых предпочёл сброситься с шестого этажа. Поняв, что сопротивление бесполезно, средний Бернардос отшвырнул свой золотой пистолет и поднял руки вверх, но первый же из ворвавшихся с лестничной площадки солдат с ходу в течение считанных секунд щедро нашпиговал его тело свинцом. Многочисленные золотые ладанки и образки святых, которые средний Бернардос всё время носил на шее, как вериги, не отвели от него пуль врага, чуда не произошло. Президент республики, поспешил объявить о первой крупной победе в объявленной им войне против организованной преступности. Он торжественно отпраздновал её, устроив пышные похороны морского пехотинца, павшего при штурме, публично чествуя имя героя, потому что, как он мудро рассудил, мёртвым не мстят. В ту же ночь «Омегас» ворвались в дом семьи того солдата и вырезали всех, кого они там нашли: старуху мать, сестру, брата, тётю.
«Омегас» тоже в свою очередь объявили войну «коррумпированному государству». Действуя методично и с завидной последовательностью, они продвигались всё дальше на запад и на юг, захватывая на своём пути целые города в центральных областях страны. Как правило, ставя перед собой цель на карте, они отреза́ли такой город, блокируя все подъездные пути на окраинах, выстраивая баррикады в стратегических узлах городского центра и заманивая ложными вызовами основные силы местной полиции в засады, где их планомерно выкашивали прицельным огнём. Выстраивая собственное параллельное квази-государство они не довольствовались одним только наркобизнесом, составлявшим теперь лишь около пятидесяти процентов от их валовой выручки. Многочисленные врезки в нефтепроводы, протянутые по подконтрольной им территории, дали «Омегас» доступ на рынок нефти и нефтепродуктов. Они обложили налогами промышленные предприятия, сети автозаправок, угольные шахты в захваченных регионах. Если кому-то приходило в голову не соглашаться с их требованиями сразу, таких людей быстро принуждали к сотрудничеству через похищения и показательные расправы над членами семей и другие убедительные доказательства серьёзности своих намерений. Президент Касерола, ввязавшись де–факто в гражданскую войну, развернул до сорока тысяч солдат в разных регионах страны. «Омегас» в ответ объявили свой собственный «призыв» и в скором времени набрали под ружьё уже свыше десяти тысяч человек. Несчастная Мексика изобиловала расходным материалом для пушечного мяса. Североамериканское соглашение о свободной торговле вместо того чтобы вывести страну в «первый мир» развитых стран, как обещала СРП, напротив высвободило огромную «резервную армию труда», невостребованную практически никем кроме картелей. «Повестки» могли приходить по электронной почте или в устном виде. Поначалу набор производился преимущественно среди уличной шпаны. Если кто-то вдруг не являлся по такой повестке в импровизированные «военкоматы», где набиралась пехота «Омегас», их казнили. В целях оказания максимального психологического давления на население, такие казни совершались массово и показательно. Пули и осколки гранат «Омегас» настигали «дезертиров», уклоняющихся от войны с Монтесом в самых разнообразных местах – от католических центров реабилитации наркоманов до оживлённых баров и ночных клубов.
Федерация, тем временем, вступила в стратегический альянс с «Семейным крестом» и совместно они объявили «крестовый поход» против богомерзких грешников из «Омегас», чьи заблудшие души обуяли демоны алчности и гордыни. Люди Монтеса разбрасывали по улицам верных Федерации городов листовки с текстом примерно следующего содержания: «Граждане Мексики! Именем Господа и по его повелению, мы зачищаем улицы наших городов от чумы «Омегас», потому что хотим видеть нашу страну свободной и вернуть ей мирную жизнь. Мы – честные контрабандисты, мы не воюем с тружениками и торговцами. Мы – старая школа с правильными понятиями. Мы хотим освободить вас от уплаты налогов этих кровососам, а отцов семейств – от похищений их близких». Новые «крестоносцы» приспособившись к изменившимся условиям, буквально на лету усваивали опыт и нововведения «Омегас»: пленную пехоту, информаторов и данников противника обезглавливали, разрубали напополам, четвертовали, отрезали их головы и конечности, складывая мёртвую плоть в тошнотворные багровые курганы на центральных плазах, вешали трупы на мостах с разрезанными животами, выпуская наружу кишки, ниспадавшие осклизлыми гроздьями до линии взгляда прохожих. В те дни словно бы открылась общенациональная выставка жестокости с анатомическими экспонатами, представляющими заплечные навыки различных картелей. Чем выше ставки, тем больше должно быть жертв, способных воздействоавть на тупеющее от рутинной резни воображение. И даже «честные контрабандисты» уже не могут уступать в садизме своему врагу, потому что это становится для них скорее вопросом выживания, чем чести или принципа.
