Ребекка с фермы Солнечный Ручей - [119]

Так вот, боюсь, мисс Дирборн была весьма посредственной учительницей. Доктор Мозес всегда повторял это, а Либби Мозес, его дочь, желавшая занять место мисс Дирборн в школе, выражала сожаление, что нынешняя учительница не имела возможности в свои юные годы чаще вращаться в светском обществе. Сама Либби брала уроки музыки в Портленде, останавливалась на одну ночь в отеле в горах Уайт-Маунтинс и гостила у своей сестры в городе Лоуэлл в штате Массачусетс. Этот опыт, по ее собственному мнению и по мнению ее близких друзей, открыл перед ней безграничные горизонты — столь безграничные, что ее представление о менее значительных и более скромных делах оказалось, пожалуй, несколько искаженным.

Мисс Дирборн могла предложить немногое, ее главными достоинствами были преданность детям, умение завоевать их любовь и создать в классной комнате столь непринужденную, радостную, спокойную и безмятежную атмосферу, что у зрителя возникало ощущение, будто он пребывает в чем-то вроде местного рая. Она была слаба в арифметике и геометрии, но если дать ей розу, ленточку и зеркало размером семь на девять дюймов, она в две минуты могла сделать себя настоящей красавицей.

Надежно укрывшись от всех за соснами, мисс Дирборн начала применять на практике непостижимую женскую магию. Она решительно взялась за тугие косы Ребекки, расплела их и заплела снова, более свободно; разорвала пополам красно-бело-голубую ленточку и завязала ею каждую косу в отдельности. Затем ловкими пальцами она вытянула из густых прядей маленькие завитки за ушами и на затылке над шеей. Бросив крайне неодобрительный взгляд на жесткую, торчащую юбку, она присела и принялась энергично обнимать колени Ребекки, бормоча при этом между объятиями:

— Крахмал в их доме обходится, должно быть, дешево!

Когда в этом направлении были достигнуты успехи, последовало продолжительное защипывание оборок, и тут те же самые пальцы, что не могли держать ферулу[73] или щипать детские уши, оказались бесподобны при заглаживании складок.

Затем с презрительной миной был развязан пояс и снова затянут так, чтобы изобразить какое-то подобие талии. А непритязательные банты, неаккуратные, расплющенные, безжизненные, подвергались встряхиванию, пощипыванию, взбадривающим тычкам и толчкам до тех пор, пока, признательные руке мастерицы, они не поднялись, задорные, веселые, нарядные, бравые!

Все изящество, какое только возможно в ношении одежды, было придано гладкому кружевному воротничку, и булавка (извлеченная из собственного туалета, с некоторым ущербом для него) была вколота сзади, чтобы предотвратить любое трусливое отклонение от заданного положения. Короткие белые нитяные перчатки, слишком привлекавшие внимание к загорелым запястьям, были сняты и положены в карман. Затем венок из сосновых веток с шишечками был водружен на голову под доселе невиданным углом, а волосы надо лбом взбиты легкими прикосновениями, и наконец, встретив благодарный взгляд Ребекки, мисс Дирборн подарила ей два поцелуя восхищения и торжества. В ту же секунду выразительное лицо девочки засияло счастьем, на щеках появились ямочки довольной улыбки, губы, на которых был запечатлен поцелуй, казались красными как роза, и маленькое пугало, которое несколько минут назад ушло в сосновую рощу, вышло из нее Ребеккой Прекрасной.

Что касается сравнительной оценки достоинств мисс Дирборн, то пусть благосклонный читатель сам судит об этом; но, хотя не вызывает сомнения то, что дети должны хорошо знать математику, ни один человек с добрым сердцем не смог бы спокойно слушать, как хулят методику мисс Дирборн, если б ему довелось видеть, как она своими похлопываниями, пощипываниями, вытягиваниями, объятиями и поцелуями превратила Ребекку из дурнушки в красавицу.

Молодой школьный инспектор округа был свидетелем этой сцены и позднее, увидев детей, вьющихся вокруг «Колумбии», точно пчелы возле жимолости, заметил, обращаясь к доктору Мозесу:

— Возможно, она и не очень хорошая преподавательница, но жена из нее, думаю, вышла бы замечательная!

И последующие события подтвердили, что он сказал именно то, что думал!

II

Теперь все было готово; торжественная минута была совсем близка. Отряд флейтистов и барабанщиков шагал во главе процессии, за ним следовали «штаты». Но что происходило на самом деле, Ребекка не знала — все эти часы она жила во сне наяву. Каждая мелкая подробность происходящего была сверкающей гранью, отражающей свет, и Ребекка чувствовала, что совершенно ослеплена этими блестками и искрами. Духовой оркестр играл воодушевляющие мелодии; мэр красноречиво говорил о возвышенных идеалах; люди аплодировали; а затем веревка, от которой так много зависело в тот день, была дана в руки детям, вложившим сверхчеловеческую силу в выполнение порученной им задачи, — и флаг поднимался, поднимался, плавно и медленно, и так же медленно разворачивался, пока не стал виден во всем великолепии своих размеров и блеске красоты на фоне кленов, сосен и голубого неба Новой Англии.

Когда отзвучали приветственные крики и патриотическая песня, исполненная церковным хором, на помост поднялся «штат Мэн», смутно сознавая, что ему предстоит прочесть стихотворение, но, хоть убей, не мог припомнить ни единого слова.