Реальные ублюдки - [29]

– Они не умирали. Щерба попадал в них стрелами, но они вставали. И гнались дальше.

Блажка глянула через плечо на Меда. Тот побледнел.

– У меня на родине есть похожие звери, – словно в оцепенении, заявила хилячка. – Только они меньше. Мы называем их «диба». Они просто животные. Мерзкие падальщики, но просто животные.

– Диба? – повторил Мед. Его способность к языкам позволила передать акцент, с которым говорила женщина.

Она повернулась к нему, сосредоточила на Меде взгляд.

– На вашем языке они известны под названием, которое им дали в старом Империуме. Гиены. Но существа, которые напали на нас, были крупнее любой гиены, что я видела. Это были джинны, я уверена. Дьяволы в зверином обличье.

Блажка не обладала талантами Меда, но когда при ней заходила речь о каких-нибудь тюрбанах, она это понимала. И то, как это звучало, ей не нравилось.

– Откуда ты родом? – спросила она.

– Из Сардиза.

Блажка утвердительно хмыкнула и сощурила глаза.

– Это в Тиркании.

– Империя, может, и захватила мой город, – ответила хилячка, сверкнув глазами, – но это не значит, что я должна ее принять.

Блажка безразлично выпрямилась и вышла, уводя Меда за собой.

– Пора поговорить с братьями.

– А как же мы? – окликнула их полукровка со шрамами.

– А как вы? – ответила Блажка, повернувшись только наполовину.

– У нас есть намерение.

– Лучше бы вам пригодиться там, где вы были. Когда будет безопасно, мои ездоки сопроводят вас обратно в бордель. – И снова повернулась уходить.

– Мы не шлюхи.

Терпение Блажки совсем иссякло еще в начале дня, и она не имела никакого желания выискивать сейчас неиспользованные его капли.

– Нет, полагаю, что нет, – ответила она, повернувшись. – Вы прибирались. А трикратка ваша что, проламывала черепа мужчинам, когда они позволяли лишнее? Или Ресия выставила ее, когда она даже не показалась тем дезертирам на глаза? А то я что-то не помню, чтобы ее видела. – Блажка махнула в сторону сидящей миниатюрной женщины. – А хилячка, такая свежая на вид, я готова спорить, она просто потеряла самообладание. Уверена, Ресия быстро ей с этим поможет. Здесь для вас ничего нет, ни для одной, поверьте мне. Вы пришли зря.

Полукровка со шрамами смотрела на нее, не отводя глаз.

– Мы пришли, чтобы стать ездоками.

Блажке потребовалось мгновение, чтобы осознать услышанное. Но даже осознав, она замешкалась.

– Вы хотите вступить в копыто?

Еще кивок.

– Хотим.

Блажка метнула острый взгляд на Меда, и ее гнев привел его в замешательство. Черт, да она сама не знала, почему так сердится. Она снова посмотрела на незнакомку.

– Как там тебя, говоришь?

– Дача, – ответила полукровка. Затем махнула рукой на навес. – Большую зовут Инкус, а малую…

– В копыте полукровок не может быть хиляков, – отрезала Блажка.

Дача натянуто улыбнулась.

– Выйди-ка, Аламра. Дай вождю получше тебя рассмотреть.

Стройная женщина плавно выскользнула из-под навеса. Как и Дача, она была в штанах и рубашке, только куда менее поношенных. Она опустила шарф, показав золотистые локоны, спадавшие чуть ниже ушей, – совсем не те черные волосы, что были у большинства жителей Востока. Она вышла, не поднимая подбородок, а когда оказалась прямо перед Блажкой – вскинула на нее ясные глаза. Медовая кожа Аламры была под стать волосам, только ее золотой оттенок отливал безупречным оливковым румянцем. И этот еле заметный тон говорил об орочьей крови, пусть ее было и мало: у девушки не виднелось и намека на нижние клыки. Если саму Блажку считали красивой и она по жизни удостаивалась похотливых взглядов мужчин, то существо перед ней вовсе не имело себе равных.

– Моя бабушка была хилячной, – сообщила она в ответ на подозрительный прищур Блажки скромным, но не кротким тоном.

– Это копыто полуорков, жердина, – ответила ей Блажка. – Мой тальвар весит больше тебя.

– Пусть эта возместит разницу, – сказала Дача и дала троекровной знак выступить вперед.

Из тени показалась кожа стального цвета, обтягивающая грубые мышцы и набухшие вены на неприкрытой коже рук трикратки. Поставить бы рядом с ней Овса – они были бы одного роста.

– И тебя зовут Инкус? – спросила Блажка.

– Да.

Голос, раздавшийся где-то в черной гриве, был звучным и низким.

– Она слабоумная? – спросила Блажка у Дачи.

– Нет, – ответила Инкус. – Но я глухая.

Блажка наградила ее шутку смешком и, раскаиваясь, подняла руку к лицу.

– Прекрасно. Прошу прощения, что была сукой.

– Она говорит правду, – сказала Дача. – Инкус не слышит, даже когда гремит гром.

У Блажки отвисла челюсть.

– Как глухая, нахрен? А как отвечает мне?

– По губам понимаю слова, – последовал гулкий ответ.

– Дуболом немой, вождь, – заметил Мед.

– Вот и веди себя, как он! – рявкнула Блажка. Затем посмотрела на троекровную. – Ты не можешь быть в копыте, если не слышишь.

Дача почесала макушку под коротко остриженными волосами.

– Насколько я понимаю, когда свины бегут, это очень громко. Стук копыт и все такое. Поэтому в копытах и используются жесты.

– От жестов мало толку, когда стоишь в дозоре на стене, – сказала Блажка. – Нужно слышать, если кто крикнет, что приближаются тяжаки или кентавры.

– Тогда надеюсь, вашему немому полукровке не придется поднимать этот крик, – парировала Дача.