Реальность где-то рядом - [12]

– Вот, допустим, ФСБ. Сделали мне ложные воспоминания и закинули в Гоби. Нет, ФСБ – это вряд ли, чего могут еще не знать о Монголии наши спецслужбы, пусть будет ЦРУ. А еще лучше – инопланетяне, – бормотал он, забираясь на очередной бархан, помогая себе руками. – Закинули и наблюдают теперь за мной с орбиты. Или прямо с альфы Центавра через свои гипер-пупер-телескопы. А зачем наблюдают? Ну… мало ли? Может, работа у них такая – наблюдать. Скажем, им важно узнать, насколько далеко может зайти тупое упрямство среднего индивидуума. Отдельно взятого. Если я, стало быть, остановлюсь и предамся меланхолии, они сделают соответствующие выводы, тут же вторгнутся и поработят… всех и вся. А если я буду переться куда-то до тех пор, пока у меня ноги не сотрутся об песок по самые трусы, тут они восхитятся несокрушимостью свободной воли человека (нет, даже Человека, вот как), преисполнятся уважения, немедленно передо мной извинятся и сделают президентом Земли. М-да-а… А зачем оно мне надо? Оно мне даром не надо, это президентство, хотел бы – давно уже стал бы. Но допустить, чтобы эти гады, членистоногие скорее всего, как у Норманда, а потом у Головарева, поработили всех и вся – тоже никак нельзя. Так что, брат Пушк… э-э-э… Чесноков, потерпеть надо. Хм, неплохая версия, стройная и… непротиворечивая. Вот только непонятно, с какого бока тут этот… Кир? Скажем, он их резидент?.. Нет, не подходит. Даже если предположить, что с его помощью эти инопланетяне проверяли отдельно взятого среднего индивидуума, то есть меня, на восприимчивость к очевидному бреду. Все равно не подходит. Вообще не подходит. В первую очередь потому, что я – не средний, вот! А это что за хрень?!

Последнее восклицание относилось к появившимся за очередным барханом фигурам. Впрочем, Сергей их тут же опознал: это были те самые приснопамятные разбойники на верблюдах. Сергей замер, полуприсев, пытаясь сообразить замутненным сознанием, следует падать в песок и быстро уползать или нет. И откуда они тут взялись, собственно? Они же сзади оставались? Наверное, они должны были ожить вместе с остальным миром, тогда их следует бояться, они-то не знают, что они – программы. «Хотя стоп! – подумал Сергей. – Мы ведь уже решили, что мы – не программы. Или они все-таки программы?» Непонятной сути разбойники тем временем стояли, не шелохнувшись, и Сергей осмелел. Видимо, они все же были (в отличие от Сергея, разумеется) ненастоящими. Только пройдя половину разделявшего их расстояния, Чесноков вдруг понял, что все верблюды твердо стоят на четырех ногах, хотя он точно помнил, как настигший разбойников стоп-кадр остановил их в момент движения. «Да они меня просто заманивают», – понял Чесноков. Он остановился, развернулся и побежал обратно по своим следам, ожидая услышать за спиной улюлюканье оживших башибузуков или перечеркивающую бытиё автоматную очередь.

Точнее сказать, попытался побежать – ноги заплетались, вязли в песке, цеплялись друг за друга, короче, чинили всяческие препятствия. И, сделав десяток шагов, Сергей остановился и обернулся, чтобы встретить неизбежное лицом к лицу. К его удивлению, картинка за спиной ничуть не изменилась – все: и верблюды, и люди – находились в тех же позах, что и в момент, когда Чесноков вышел из-за бархана. Хотя многие разбойники стояли лицом к Сергею и не заметить его просто не могли. Недоумевая, Сергей спустился с бархана, подошел вплотную к первому всаднику. Осторожно потрогал верблюда: шерсть. Не слишком мягкая, но теплая и вполне натуральная. Как раз такая, какая должна быть на живом верблюде. Но сам корабль пустыни не обратил на это прикосновение ни малейшего внимания. Осмелев, Сергей ткнул верблюда сильнее, стукнул кулаком – та же реакция, то есть никакой реакции. Сергей присмотрелся к сидевшему верхом человеку: спокойное неподвижное лицо, неподвижные открытые глаза. Все еще чего-то опасаясь, потрогал безжизненно висевшую руку: мягкая и теплая, но неподвижная. Тут взгляд Сергея упал на висевшую у пояса всадника флягу, и все странности были немедленно забыты – он схватил флягу, потряс, с блаженной улыбкой на лице слушая гулкое бульканье. Отвинтил пробку и с наслаждением приложился к горлышку.

Оторвался, когда воды осталось во фляге где-то с полстакана. «Черт! – запоздало и с ужасом подумал он. – Воду надо беречь». Потом оглядел неподвижный караван, приметил разных калибров сосуды практически на каждом верблюде и успокоился. С удовольствием, смакуя каждый глоток, допил воду и выкинул флягу в песок. Сознание прояснилось практически сразу, и Сергей чувствовал себя уже вполне удовлетворительно. Теперь можно было подумать о сложившейся ситуации и о дальнейших действиях. Для начала Сергей решил набрать необходимых для долгого путешествия по пустыне вещей: вода, пища, теплое одеяло… Оружие, пожалуй. Неплохо бы найти компас, чтобы знать, куда идти: Чесноков уже понял, что стал жертвой самой распространенной ошибки незадачливых путешественников – хождения кругами. Он как раз был поглощен разглядыванием кучи вещей, извлеченных из вещмешка главаря, когда почувствовал движение за спиной. Обернулся, поднимая ствол автомата, и настороженно замер: сзади стоял Кир.