Реальность 7.11 - [25]
— Вы намекаете, что ему нельзя доверять?
— Никому нельзя доверять, — сурово сказал старый транзитник, — больше, чем себе.
— А меньше, чем себе, значит, можно?
Он кивнул, издав слабый старческий смешок.
— Рубишь фишку, Бор. Что касается эмпатов… я так скажу. Слишком уж они хрупкие для этого мира. Слишком легко ломаются. И чтобы компенсировать эту слабость, стараются подавить собеседника своими способностями. Так что не бери в голову. Хочешь дружить с эмпатом — дружи, но фильтруй базар и не давай себя заморочить.
— Постараюсь, — пообещал я. Его совет мне понравился. Хотя теперь мне предстояло как-то заморочить голову самому Перестарку. Я нуждался в одиночестве.
— Вы устали, наверное, — нерешительно начал я. — Хотите, я тут всё приведу в порядок? А вы идите в общежитие.
Он повернул ко мне хитроватое лицо, похожее на печёное яблоко.
— Надеюсь, ты не планируешь каких-нибудь глупостей?
— Нет. Я просто… — тут мне в голову пришла спасительная мысль. — Просто хочу вымыть фургон. Можно?
— Гм… — сказал он. И потом: — Ну ладно. Если тебе так спокойнее.
Кажется, Перестарок не очень-то поверил в мою ахинею. Уходя, он пару раз оглянулся. Я вовсю хлопотал над краном: надел на него шланг, потащил тяжёлую скользкую кишку к машине… Но как только транзитник скрылся за воротами, я бросил всё это добро и поспешил к старой спортивной сумке, которая пылилась, никому не нужная, в одном из углов гаража. Спустя десять минут, рефлекторно пригнувшись и на ходу оскальзываясь, я уже мчался с сумкой на плече в сторону нашей общаги. Мне повезло: на улицах было малолюдно, и я незамеченным проскользнул в прихожую. Не разуваясь, метнулся на второй этаж, в свою комнату, и только там рискнул перевести дух. Продолжая прижиматься спиной к входной двери, я присел на корточки и осторожно опустил свою ношу на пол. Потом потянул за язычок молнии. Ог, свернувшись в клубочек, лежал на дне сумки, в той позе, в какой я его там поместил.
— Надеюсь, тебе хватало воздуха, — извиняющимся тоном сказал я. — Я не мог протащить тебя иначе. Точнее, мог, но если бы я сделал это в открытую, вся улица собралась бы на суд Линча…
Ог не спешил выбираться наружу. Возможно, ему было менее страшно в замкнутом, хотя и не очень уютном пространстве. Но мне почудилось, что он вслушивается в мои слова. А возможно, мой ровный тон подействовал успокаивающе.
— В общем, вот моя комната. — Я сделал широкий жест рукой. — Поживёшь пока здесь, а там решим, что с тобой делать… Ну, то есть, я надеюсь, ты не планируешь умереть у меня на руках. Если тебе нужен врач… — Тут я запнулся, настигнутый неприятной мыслью о причинах его молчания. — Послушай. Ты вообще говорить умеешь?
Он внимательно смотрел на меня; не на меня, точнее, а в какую-то одну точку моего лица. Зрачки его сжались до размера булавочных головок, и я разглядел цвет глаз. Они были жёлтыми — не такими непроницаемо-жёлтыми, как глаза кота, а более ясными и прозрачными, словно драгоценные камни. То, как он смотрел, мне понравилось: без недоверия, но и без мольбы, и страх его был обращён не на меня, а, скорее, на всю подстерегающую вокруг неизвестность. Я повторил свой вопрос:
— Ты можешь говорить? Или нет, не так: ты меня понимаешь?
Не сводя с меня внимательного взгляда, ог кивнул. Слабое, еле заметное движение головой, но этого было достаточно, чтобы я обрадовался.
— Уже лучше. Хочешь чего-нибудь? Есть, пить… — Он облизнул сухие губы. — Пить, да?
Я поднялся. Едва разогнул колени, так они затекли, пока я сидел на корточках.
— Сейчас.
К счастью, вода у меня была своя и стакан тоже нашёлся. Руки мои слегка подрагивали, и от крана до двери протянулась цепочка мокрых звёздочек. Кажется, я ещё не совсем поверил в реальность нашего контакта. Однако тело послушно выполняло всё, что ему велели. Я протянул огу воду и сказал:
— Сесть можешь?
Когда он принял сидячее положение, открылось то, чего я прежде не замечал: от его окровавленного, оголённого бока к материи, покрывавшей бедро, тянулись тонкие, эластичные ниточки биоткани. От его движения они завибрировали, но не порвались. Наоборот: ниточки на глазах утолщались, как будто впитывали в себя его кровь, и наконец начали сливаться друг с другом, создавая над обнажённым участком тела новый слой материала. Я так засмотрелся на это зрелище, что совсем позабыл про воду. Опомнился от негромкого всплеска. Почти всё содержимое стакана оказалось на полу.
— Ох, — огорчённо сказал я. — Извини. Сейчас принесу ещё.
Кажется, ог меня не слышал. Его глаза не отрывались от влаги. Внезапно он перегнулся через край сумки, приблизил лицо к лужице и окунул в воду свои запёкшиеся губы.
— Эй, она же грязная! — в смятении воскликнул я. — Перестань! Я принесу другую.
Подкрепляя слова делом, я помчался за новой порцией. Когда я вернулся к двери, от лужицы на полу осталось только маленькое влажное пятно.
— Ну вот! — огорчённо сказал я. — Зачем так делать-то? Держи стакан и пей как следует!
Ог вопросительно смотрел на меня.
— Ты человек, — раздельно объяснил я. — Значит, пей по-человечески. Ясно?
На сей раз он ответил мне более энергичным кивком. Он взял стакан обеими руками и пил, не отрывая глаз от моего лица. В этом было что-то трогательное и детское. Свисавший с его правого плеча большой лоскут биоткани шевельнулся и, изогнувшись, сам по себе скользнул к локтю, повторяя форму руки. Я невольно передёрнулся, но, поймав его доверчивый взгляд, устыдился собственных страхов.
Автор книги В. А. Крючков имеет богатый жизненный опыт, что позволило ему правдиво отобразить действительность. В романе по нарастающей даны переломы в трудовом коллективе завода, в жизни нашего общества, убедительно показаны трагедия семьи главного героя, первая любовь его сына Бориса к Любе Кудриной, дочери человека, с которым директор завода Никаноров в конфронтации, по-настоящему жесткая борьба конкурентов на выборах в высший орган страны, сложные отношения первого секретаря обкома партии и председателя облисполкома, перекосы и перегибы, ломающие судьбы людей, как до перестройки, так и в ходе ее. Первая повесть Валентина Крючкова «Когда в пути не один» была опубликована в 1981 году.
В романе, написанном нижегородским писателем, отображается почти десятилетний период из жизни города и области и продолжается рассказ о жизненном пути Вовки Филиппова — главного героя двух повестей с тем же названием — «Когда в пути не один». Однако теперь это уже не Вовка, а Владимир Алексеевич Филиппов. Он работает помощником председателя облисполкома и является активным участником многих важнейших событий, происходящих в области. В романе четко прописан конфликт между первым секретарем обкома партии Богородовым и председателем облисполкома Славяновым, его последствия, достоверно и правдиво показана личная жизнь главного героя. Нижегородский писатель Валентин Крючков известен читателям по роману «На крутом переломе», повести «Если родится сын» и двум повестям с одноименным названием «Когда в пути не один», в которых, как и в новом произведении автора, главным героем является Владимир Филиппов. Избранная писателем в новом романе тема — личная жизнь и работа представителей советских и партийных органов власти — ему хорошо знакома.
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.