Real-RPG. Ледяной клинок - [7]

Убегать — лично мне, становилось все тяжелее. Каждый шаг давался серьезным усилием, но я списывал это на усталость и эмоциональное потрясение после пережитого. Все же не каждый день убиваешь гоблинов глаза-в-глаза, чувствуя разрубаемую плоть через рукоять меча, и не каждый день, подкинутый огромным, невиданным ранее монстром, летаешь ввысь на десять… ну ладно, метра на три-четыре.

К тому моменту, как вышли к вырубленной в скале стене зала, руки и ноги уже налились ватной тяжестью, которую необходимо было преодолевать серьезным усилием, для того чтобы сделать каждый шаг. Остальной отряд молчаливо тянулся со мной — даже Ронан более-менее пришел в себя, но все еще держался за руку Ани словно испуганный ребенок.

Увидев небольшую арку тоннеля, закрытого криво сбитыми воротами, я сразу сунулся туда. Отметив, что вокруг лежит много нетронутой пыли, серьезным усилием, при помощи Дарриана, немного отодвинул одну из створок. Протиснувшись в открывшуюся толстую щель — рядом с которой с обратной стороны валялся обитый ржавым железом ссохшейся ручной таран, мы углубились в паутину переплетения коридоров.

Пока шли, меня пару раз негромко спрашивала о чем-то Марина, один раз голос подал рыцарь, но я не находил сил, желания и оперативной памяти им отвечать. Шагал и шагал, сосредоточившись на процессе и понимая, что стоит мне только перестать волевым усилием заставлять двигаться вперед, как я просто упаду.

В глазах появилась противная муть, мешающая все вокруг в темно-синюю дымку, и дорогу уже воспринимал с трудом. Мысли пропали — я находился словно в полном отупении, и теперь даже взглядом не реагировал на вопросы спутников. Машинально переставляя ноги я концентрировался лишь движении, не заглядывая в будущее дальше следующего шага. Вдруг меня кто-то с силой ударил в лицо — нос и губы ожгло противной болью, но благодаря ей немного пришел в себя. Изображение перед глазами плыло, и увидев перед собой противника, я попытался достать меч, но просто не смог сфокусироваться на иконке интерфейса — бессильно махнув рукой. От резкого движения меня повело вперед, и я, сделав два шага, вновь ударился в толстую резную колонну. В этот раз колонна победила — и я упал бы, если бы меня не подхватили спутники.

Дальнейшее помнил очень смутно — склонившийся Ронан быстро осмотрел, ощупав меня своими непривычно холодными ладонями. Особое внимание он почему-то уделил порезу от копья гоблина на шее, пристально рассматривая и зачем-то растягивая края раны. После чего меня положили на землю, и вдруг в животе появился легкий комок невесомости — меня резко подняли и куда-то понесли. Чуть погодя понял, что несут меня на щите Дарриана, который рыцарь с оборотнем перехватили как носилки.

Не знаю, сколько прошло времени — показалось, всего несколько минут, но может больше. Мне было тяжело настолько, что держать открытыми глаза получалось с трудом. Закрыть же их не получалось — стоило сомкнуть веки дольше чем на краткое мгновенье, как меня тут же начинали теребить, тормошить, звать и отвлекать, не давая заснуть и возвращая в реальность. Пару раз даже получал хлесткие пощечины — ладонь у Марины маленькая, но бьет она зло, хлестко.

Чуть погодя несущие меня остановились, зазвенело морозным треском, еще раз — и на шею мне положили кусок льда. Я не удержал стона — холод обжигал, заставлял извиваться, стараясь от него убежать. Но девичьи руки, оказавшиеся удивительно сильными, держали меня и неожиданно через несколько минут мне стало легче. К тому времени, как несшие меня Дарриан и Ронан зашли в помещение, я даже немного пришел в себя. Лед под рукой подтаивал — и начиная вновь себя ощущать разумным, я благодарно кивнул Марине и перехватил ставший округлым влажный осколок.

Меня переложили на широкую кровать — осмотревшись, я понял, что мы находимся в когда-то богатых, а сейчас разграбленных апартаментах, вырубленных прямо в теле скалы. Резные стены и картины перемежались с девственным, нетронутым киркой или резцом камнем. Это, как я уже понял, обычная мода дварфов — долбить скалу так, чтобы рукотворные детали соседствовали с природными. Я открыл рот, попытавшись что-то сказать, но горло перехватило — вырвался только сиплый хрип.

Марина села рядом, обхватив меня за руку, словно не желая отпускать. Ведьма смотрела на меня влажными покрасневшими глазами, за ее спиной возвышался снявший шлем Дарриан. Аня, явно в подавленном настроении, стояла чуть поодаль, а на кровать присел Ронан.

— Это скверна, — произнес он.

«Что за скверна?» — хотел было спросить я, но не спросил. Сначала в памяти возник мыслеобраз воспоминаний — стоящий в проходе беловолосый гоблин, ткнувший мне в шею копьем; после же всплыли знания, полученные вместе со слепком знатока нечисти Дель-Винтара. И, наложенные на картинку воспоминаний, помогли восстановить картину произошедшего: гоблины из банд, подчиненных своим племенным шаманам или варлокам орков, наносили на оружие черную скверну — и любая рана, если ее не освятить и не очистить магией, становилась фатальной.

— Не дай мне… встать, — хрипло сказал я, стараясь заглянуть в глаза полуэльфу. Вдруг у меня появилась догадка — и с рванувшимся ярким огоньком надеждой я бросил взгляд на Аню. Она жрица, пусть и степной богини, а стандартный начальный набор любой жрицы, по умолчанию, по дефолту, по всем писаным и неписаным правилам, по всем гайдам и советам, по любой логике — это лечение и очищение. Но встретив мой взгляд, блондинка без слов поняла невысказанный вопрос и бессильно покачала головой, опустив глаза. При этом я кожей почувствовал исходящую от Марины агрессию и едва слышное шипение сдерживаемых ругательств.