Реабилитирован в 2000. Из следственного дела Варлама Шаламова - [5]

Есть анекдот о писателе Софронове.[14] Он сидел у реки, к нему приплыла золотая рыбка и спросила, что ему нужно. Софронов ответил, что ему ничего не надо: деньги у него есть, квартира не одна, машина есть. Дома жене он рассказал об этом, и та обругала его. Она сказала мужу: «Дурак ты, нужно было попросить хоть немного таланта». Откуда же талант, если писатель подделывается под общее ходячее направление политики, которая была неправильна. В Москве большое впечатление произвел жест Тито,[15] который возложил венок на гроб Ленина, а на гроб Сталина — нет. Он сделал плевок на весь 30-летний период деятельности под руководством Сталина».

Круг писателей, к которым питает симпатии Шаламов, имеет свои особенности. Он лично знаком и очень любит Пастернака. Этот писатель известен тем, что на всех этапах жизни Советского государства его всегда подхватывали наши враги. Однако это его не смущало. Шаламов говорит, что Пастернак не горевал, когда его не печатали. Теперь в Москве читают в рукописях его цикл стихов под названием «Автобиография».[16] Скоро выйдут в свет эти стихи. Пастернак перед издательством поставил условие — не изменить ни одной строчки, в противном случае пусть эти стихи лежат у меня — это условие издательством якобы принято.

Любит Шаламов стихи Николая Клюева, известного кулацкого поэта. Клюев заявлял, что он не хочет коммуны без лежанки. Когда Клюев попытался написать стихи о Ленине, из этого ничего не вышло. Начинаются эти стихи так: «Есть в Ленине керженский дух, игумений окрик в декретах».[17] Даже Есенин, ученик Клюева, идеологически весьма путаный, и тот осудил Клюева в своих стихах. Приведу 8 строчек:

Вот Клюев ладожский дьячок,

Его стихи, как телогрейка,

Но я их вслух вчера прочел,

И в клетке сдохла канарейка.

Тебе о солнце не пропеть,

В окошко не увидеть рая:

Так мельница, крылом махая,

С земли не может улететь.[18]

Любит Шаламов Марину Цветаеву (она повесилась по личным мотивам). Несколько слов о Цветаевой. Она «ужасная» греховодница.

Как последний сгас на мосту фонарь —

Я — кабацкая царица, — ты — кабацкий царь.

Присягай, народ, моему царю,

Присягай его царице — всех собой дарю

Люди на душу мою льстятся,

Нежных имен у меня святцы.

А восприемников за душой

Целый, поди, монастырь мужской!

Уж и священники эти льстивы,

Каждый день у меня крестины![19]

От греха до покаяния недалеко. Нагрешила и в церковь:

Пойду и стану в церкви.

Помолюсь угодникам

О лебеде молоденьком.[20]

Эта поэтесса вкладывается в «теорию искренности», и поэтому нравится она Шаламову.

Любит Шаламов Есенина, всего, со всеми его недостатками, с идеологическими вывихами, с кулацкими идеями, с путаными заявлениями. А ведь у него есть вещи, которые никак любить и принять нельзя. Ну хотя бы такие стихи:

Как грустно на земле, как будто бы в квартире,

В которой год не мыли, не мели.

Какую-то хреновину в сем мире

Большевики нарочно завели.[21]

Любит Шаламов Алексея Крученых, этого сумасшедшего, бездарного пройдоху в литературе. Этот самый Крученых, который написал такое стихотворение:

Дар — бул — щыл

Убещур

Скум

Вы — ско — бу

РЛЭЗ[22]

Крученых заявил, что в этом пятистишии больше русского национального, чем во всей поэзии Пушкина.[23] Такую поэзию Крученых называл «Грозная баячь». Маяковский назвал ее так: «Поэтическая похабщина Крученых».[24] Шаламов лично знаком с Крученых и весьма высоко его ценит.

Каждое воскресенье Шаламов ездит в Москву (уезжает в субботу на выходной день). У него в Москве есть жена и дочь.[25] Жена работает бухгалтером. Получает тысячу рублей. Сам он имеет оклад 450 рублей. Дочь учится на пятом курсе строительного института.[26] Но ездит он не только к семье. Каждую поездку он посвящает восстановлению старых знакомств. Поэтому всегда заезжает в писательский городок (Переделкино, под Москвой, с Киевского вокзала). Там застрелился Фадеев.[27] Шаламов говорит, что Фадеев якобы оставил два письма: одно — всем, другое — Хрущеву.[28] Письмо «всем» он читал. Начинается оно так: «Я 20 лет умирал и мне надоело…». Шаламов уверяет, что причина смерти — не алкоголизм. «Он не мог доказать пером, что он писатель, поэтому он решил доказать пулей. Ведь за последние 15 лет он ничего не написал».

Дружен Шаламов со студентами с литературного отделения Московского университета, с теми, которые пишут стихи. Они, по его мнению, правильно оценивают обстановку. Не любят они, по словам Шаламова, Ермилова, который работает в ЦК партии по вопросам литературы, даже ненавидят. Сам Шаламов считает, что Ермилов олицетворяет в литературе зло, «персонифицированное зло», как он выражается.

«Сейчас, — говорит Шаламов, — в мире литераторов растерянность и сумятица. Все чего-то ждут. Так дальше не может продолжаться. После письма о Сталине[29] все ожидали коренных изменений. Но их пока нет. Никто не знает, что делать, как писать, куда идти. Необходимо убрать Ермилова и много других Ермиловых. Есть признаки хорошие. Начинают издавать людей, которые были уничтожены. Но это полумера. Я подсчитал, сколько погибло от руки НКВД. Их больше, чем погибло во время Отечественной войны. Расстреляны, умерли в тюрьме или повесились: Воронский,