Разворот в никуда. Россия в петле Кудрина - [58]

Снижение способности к творчеству со стороны интегрируемых в организации личностей может быть восполнено появлением нового субъекта творчества — глобального разума (или нескольких разумов такого рода), по-прежнему образуемого отдельными людьми и не существующего без них и вне них, но не осознаваемого и не замечаемого ими.

Человек будет постоянным источником пополнения информационного поля; возможно, некоторые его особенности (прежде всего эмоциональность) обеспечат ему положение уникального элемента в иерархии разумов и, соответственно, сделают его вклад в формирование информационного поля необходимым и незаменимым. Его биологическая, социальная и технологическая эволюция станет инструментом самосовершенствования надчеловеческого сознания.

Человечество, по-видимому, ещё не столкнулось с планетарными проблемами, требующими формирования и пробуждения планетарного же разума (или нескольких — скорее всего, цивилизационных — разумов, конкурирующих на глобальном поле). Но то, что инструмент этого формирования уже куётся вдохновлёнными похотью любознательности и наживы умами, заставляет вглядываться в убегающий горизонт развития в предвкушении новых проблем и свершений. Хотя, возможно, не только коллективный разум, но и грядущие планетарные проблемы будут доступными восприятию коллективного, но не индивидуального сознания, а мы сможем увидеть лишь их слабое и искажённое отражение, воспринимая их как частное изменение привычных проблем.

* * *

Главный результат развития информационных технологий прост: основным действующим лицом истории становится всё более разумная, всё более крупная и всё более «мягкая», то есть меньше претендующая на монопольное обладание своими членами, организация. Историю в ещё большей степени, чем в наполеоновские времена, делают «большие батальоны» — движущиеся сами и по своей воле, не ощущаемой для своих членов, больше не нуждающиеся в думающих за них и направляющих их Наполеонах, — по-видимому, отныне и навсегда.

А ноосфера, предсказанная Вернадским, на наших глазах стремительно сгущается в коллективное сознание, которое становится для нас новой, четвёртой (после природы, техносферы и социальных сетей) средой обитания — в отличие от трёх предыдущих, не осознаваемой нами.

Ликвидация, санация, национализация [32]

В 2018 году Центробанк может начать зачистку среди страховых компаний — такую же, как в нынешнем году среди банков

В уходящем году впервые за минувшие 30 лет либералам удалось серьезно снизить инфляцию, вплотную приблизив ее к показателям развитых стран. С 2013 года, когда Банк России возглавила Набиуллина, официальная инфляция упала с 12,9 до 2,5 %. Социологические исследования, фиксирующие инфляцию, реально ощущаемую населением, также зафиксировали ее резкое снижение — с 26 до 8,8 %. Но надо понимать, что либералы (а именно они заправляют в Центробанке, да и во всем экономическом блоке правительства) борются с инфляцией не ростом производства или ограничением произвола монополий, а искусственно создаваемым «денежным голодом».

Этот голод имел и внятные побочные последствия, прежде всего, — разрушение экономики. Существенно, что денежная масса заметно растет, в 2017 году опережая не только официальную, но и реальную инфляцию (за 2015 год — на 11,3 %, за 2016 — на 9,2 %, с 1 ноября 2016 по 1 ноября 2017 года — на 10,0 %). Однако Банк России виртуозно концентрирует прирост денежной массы в финансовом секторе (а точнее — у наиболее крупных его участников); остальных осторожное смягчение финансовой политики не касается, и они удерживаются в искусственном и, более того, усиливающемся «денежном голоде». Чего стоит удержание ставки по кредитам на уровне, уверенно превышающем рентабельность большинства не только производств, но и отраслей!

Естественно, разрушение российской экономики бьет и по банковской системе: она оперирует с финансовыми потоками реального сектора, которые пересыхают на глазах.

Активно проводимая в этом году санация, безусловно, была необходима для очищения банковской системы от сотен банков-«помоек», занимавшихся отмыванием преступных денег, в том числе и коррумпированных чиновников. Однако на практике она выродилась в чудовищный произвол. Сыграла свою роль и административная логика: чем меньше остается субъектов регулирования, тем проще и дешевле их регулировать.

В целом за время правления Набиуллиной (с середины 2013 по 1 декабря 2017 года) число действующих банков сократилось в 1,7 раза, или на 361 — с 894 до 523.

Особенно сильный удар пришелся по региональным банкам, работавшим с реальным сектором. Нормативы рисков Банка России стимулировали банки уходить от работы с реальном сектором, сосредотачиваясь преимущественно на разрушительных для экономики финансовых спекуляциях как наиболее надежном виде коммерческой деятельности. Результатом стал подрыв региональных экономик и вывод финансовых потоков из регионов (предприятия которых стали переходить на обслуживание в крупные московские банки), что дополнительно усугубило и без того чудовищный кризис региональных бюджетов.

Рукотворный, всецело вызванный деятельностью Банка России банковский кризис привел к сокращению реальных активов банковской системы и ее огосударствлению: из 11 крупнейших банков остался лишь один частный (при том, что на долю 5 крупнейших банков устойчиво приходится более 55 % активов банковский системы!)