Развод - [7]

— Но её же ты любил!

— Повторяю, она сказала, что это сын Йесона! Именно потому, что любил, я ей поверил! — мы вышли в холл, где пришлось замолчать из-за многолюдности. Во второй лифт мы тоже вошли не одни, а с соседкой, поэтому проехали в немой угрюмости.

Выйдя на этаже, мы создавали при посторонней привычный антураж благополучия и безмятежного мира. И только когда железная дверь за нами затворилась, и я скинула кремовые туфли на шпильке, всё понеслось по новой.

— Ты же с ним даже настолько похож, что это заметно!

— Я всё ещё не верю в это! — Донун сорвал с плеч пиджак, швырнув его на спинку дивана, и начал снимать галстук, ослабляя его постепенно. — Как они могли скрыть это от меня? И ничего мы не похожи…

— Это бросается в глаза! — заявила я, плюхнувшись на кресло. — Это очевидно! Да и на кого, по-твоему, он похож?

— На маму. — наивно предположил Донун. — Нет, нет, не укладывается в голове, что они не стали сообщать мне, что у меня ребенок! Я отец… господи, если это так, и они скрыли, я разнесу к ебеням этих Ким! Как можно было не сказать?

— А как можно было самому не заметить? — взмахнула я руками и опустила их на виски. — Хорошо, допустим, ты спал со многими, но когда потом увидел её беременной, или уже с ребенком, у тебя не зашевелились воспоминания о недавнишней связи? Ты не провел аналогии, что ты там был, и вот оно!

— Да там тоже был не только я! — ляпнул Донун и отвернулся к кухонному окну во всю стену. Он замолк. Я, выдохшись, уткнулась в ладони, ощущая единственную приятность — свободу ступней от каблуков. Оказывается, госпожа Ким та ещё штучка. Тоже крутила сразу с несколькими. А такая приличная с виду женщина… изнасилованная сразу несколькими мужчинами… несколькими мужчинами. «Там тоже был не только я». Одновременно? О нет. Черт. Нет, нет. Мой муж не садист и извращенец, он лучше Йесона и Химчана, он бы так никогда не сделал.

— Донун, ты ведь… не имеешь никакого отношения к… групповому изнасилованию, которое с ней приключилось?

Он резко обернулся, в расстегнутой сверху на две пуговицы рубашке, сердитый, но не на меня, а на сокрытую от него тайну и людей, сделавших это. В его очах вспыхнул огонь, и он навел меня на мысль, что я попала в цель.

— Откуда ты знаешь, что её изнасиловали? — прищурился он. — Она с тобой поделилась этим?

— Я знаю это, но ты не ответил. — я встала и подошла к нему, медленно, крадучись, не отводя взгляда от его вишнёвых глаз. — Ты не имеешь отношения к этому преступлению?

— Милая, давай собираться? Мы опоздаем на самолет. А ты ещё в костюме.

— Имеешь или не имеешь? — крикнула я.

— Я иду переодеваться. — слегка толкнул он меня, обходя и идя в спальню. Я не стала ловить его, но развернулась следом. Мой голос задрожал, дребезжа посередине горла.

— Ты насиловал её, Донун?! — он остановился. Его руки задрожали от злости, как и всё моё тело, переполняемое тысячей болей, обид, разочарований и сомнений.

— Я не хотел бы тебе никогда врать, но я не хотел бы и чтобы ты знала об ужасных ошибках в моём прошлом. — Донун обернулся через плечо. — Зачем ты начала это всё? Я жалею о многом, сделанном в молодости, и есть вещи, о которых я жалею сильнее всего.

— О боже! — заплакав, без всхлипов и мелочных рыданий, я опустилась на стул. Слезы просто текли по щекам. — Ты насиловал её… ты такое же чудовище, как они… эти… другие, чужие и жестокие мужчины!

— Да я был не в себе! — Донун вернулся ко мне и сел на корточки, вглядываясь в моё лицо, но я отводила его в бок. — Я даже не смог вспомнить на следующий день, что я сделал! Я до сих пор толком не помню ни одного связного обрывка той ночи! Я принял наркотики и так вышло…

— Ты ещё и чертов наркоман! — отбила я от себя его руку, которую он протянул. Хуже представить себе было трудно. Идеальный парень, за которого я вышла замуж, в один миг оказался алиментщиком, насильником и наркоманом.

— Я не наркоман, хватит передергивать! Кто по молодости не баловался? Я пробовал раза два-три, но после того завязал. Клянусь тебе! — он упал на колени, не то специально, не то потому что неудобно было долго торчать на корточках, но я встала и отошла от него. Он поднялся и попытался обнять меня, догнав у окна. Я вывернулась и снова ушла в другой конец комнаты. — Пожалуйста, хватит дуться, иди сюда, поговорим нормально.

— Нормально? После стольких лет заблуждений и обманов?

— Каких обманов? Я сам не знал, что у меня есть сын!

— Но то, что ты насильник, ты знал! — я взялась за голову, запустив в волосы руки. — Если бы я знала, что ты способен на такое! Разве пошла бы я за тебя замуж? Я бы сто раз подумала!

— Да не способен я на такое! — Донун подошел ко мне и, приближаясь, никак не мог загнать меня в угол, чтобы обнять. Мне в один момент стали неприятны его объятия, касания. Четыре года с насильником, каждую ночь, каждый день. А у него ещё и сын! И этот человек хочет, чтобы я родила ему ещё, с его порочными генетическими наклонностями! А если они тоже маньяки будут? — Разве я когда-нибудь обидел тебя хоть чем-нибудь?

— Уйди от меня, прошу, отойди и не подходи ко мне! — я старалась не идти на поводу у эмоций. Для этого нужно было вернуть мой животный прагматизм. Думать о насущном, о делах. Это мой муж, и из-за его прошлого, никак пока не отражавшегося на настоящем, глупо было бы лезть на рожон. Но как строить с ним семейную жизнь дальше? Он наследник богатой империи. Я всегда была девушкой с амбициями, и раньше не задумывалась над тем, что достанется нашим детям, если они появятся. Но теперь-то старшим наследником был Джесоб. Что же это, я буду женой, а получит всё сын другой женщины? Сколько всего лезет в голову! Да и пошли они, эти деньги — мой муж насильник!