Разведотряд - [97]
Там, где, сообразно легенде, должна была быть распахнутая пасть каменного медведя, жадно поглощавшая Чёрное море, картина открывалась довольно неожиданная. Голову зверя, скульптурно правильную, если смотреть со стороны Гурзуфа или Партенита, она напоминала в последнюю очередь. Километр-полтора бесконечных скал и утёсов, каменистых мысов и бухт. Первозданный хаос.
Переплыть от одной скалы на другую, из одной тесной бухточки добраться до следующей и выползти на выступ, куда и шезлонг не примостишь, было несложно.
Было бы. Если бы не адский холод…
Даром что почти лето и море уже тёплого нефритового оттенка. Здешние глубины в «три нуля», усугублённые течением, и на поверхности ощущались ледяной горной рекой. После такой купели шкуры разведчиков, дублёные, казалось бы, морозами партизанского зимовья дальше некуда, за пару минут покрывались синюшными пятнами и мурашками, и самые матёрые мужики тряслись, приникнув к тёплым камням, как детишки, которых некому было взашей выгнать из моря, вот и плескались до посинения…
— Дуба дашь, Царь… — присоединился к сомнениям Новика и Громов, опасливо вглядываясь в тень под скалой, где вода казалась особенно ртутно-холодной. — Тут и десяти градусов нет. Это тебе не на дне ванной пузыри пускать. Трёх минут не продержишься…
— Посмотрю, насколько хватит, — словно не расслышав его, озабоченно пробормотал Колька Царь, разуваясь. — И обратно.
— Попробуй. Вход должен быть неглубоко, — неожиданно поддержал его Войткевич. — Иначе на кой ляд амбразуры? Не бакланов же шугать…
— Считайте до трехсот, — прохрипел Колька Царь, часто дыша, будто впрок насыщая кровь кислородом.
— А потом? — оглянувшись на товарищей, спросил Громов.
— Считайте… — И Колька провалился в хрустальную толщу.
— Коммунистом, что ли? — неуверенно предположил Громов.
— Просто считайте, скильки вмиете… — разогнулся над водой боцман. — Гикнув, як у колодезь…
Если бы Колька не стал уменьшаться на глазах, как в перевернутой линзе, то глубины никто и не почувствовал бы. Вода была прозрачна до самой колодезно-сумеречной синевы, куда лучи солнца уже не достигали.
…4. старший матрос Романов Н. Н.
Царя, Кольку Романова, ждали, досчитав и до трехсот, и даже бросив считать вообще. Напряжённо прислушиваясь, оглядываясь, оттянув уголок глаза пальцем, и в бинокль, прочёсывая взглядом все скалы вокруг.
— Может, застрял где? — чуть слышно выдохнул Пашка Хохлов. — У нас на верфи якось сталось: в двух шагах от пирса, в двух метрах под водой… Запутався у тросах, и хоч караул…
Новик обернулся.
Лиловый осьминог татуировки уже поигрывал на загорелом плече Пашки краснофлотским гюйсом.
— У тебя ещё меньше времени, Хохлов, — положил лейтенант руку на обнажённое плечо бывшего водолаза. — И до трехсот считать не будем…
… 7. рядовой морской пехоты Хохлов П. П.
Но считали и больше. Их ждали, пока боцман, отпустив уголок глаза, не протёр его кулаком: «Що за чортивня?!», оттянул жменей седые усы и наконец толкнул локтем в бок Войткевича. — Яша, ты ба…
И наткнулся на встречный толчок локтя Войткевича.
Впрочем, сколь бы ни был он ошеломлён неожиданным зрелищем, Ортугай и сам расслышал уже размеренное бухтение двигателя, накатившее со стороны моря. Разведчики распластались на камнях, как камбалы.
В голубоватой дымке над нефритовым зеркалом моря, в остатках утреннего тумана, прорезался тёмный угловатый профиль…
— «Зибель», — прошептал Войткевич.
Приподнятый эсэсовским «зигом», чёрный десантный трап вынырнул из белесых вихрей тумана, сразу за ним — массивный крупнокалиберный пулемёт на турели, бронещиток, над которым виднелась пара голов — одна в каске, другая в капитанской фуражке. Обе целеустремленно вглядывались в утёс, угрюмо нависавший над бухтой. Утёс, в который быстроходный десантный паром, казалось, самоубийственно целил на полном ходу…
Только теперь Яков повернул голову на призывной толчок боцмана.
Утёс медленно и неровно, будто толчками, но и без всякого намёка на геологическую катастрофу, без осыпи и обвалов опускался в воду, потемневшую и забурлившую у его основания белыми бурунами водоворота.
— А вот и вход…
И без того плоскодонный «зибель» едва не загребал низкими бортами собственную волну, просев под тяжестью целой пирамиды — в три яруса! — ребристых тёмно-синих бочек с белой надписью на круглом медальоне днища.
— «Kriegsmarine»… — прочитал Новик, когда, сбросив ход, паром вошёл в тесноватую бухту и развернулся к разведчикам кормой. Тоже угловатой и с точно таким же, как и на баке, сегментированным трапом.
Десятиметровая стена утёса окончательно скрылась в круговом плеске волн, когда, бубня дизелем, «зибель» забрался в тень каменного козырька. Что там было дальше, в чёрном провале, зияющем на светлом фоне скалы, как распахнутая челюсть черепа, видно не было. Только на частый стук двигателя стало отзываться гулкое эхо пещеры…
— Что бы там ни было, оно жрёт топливо. И помногу. Зуб даю, лодки, — первым подал голос Войткевич после задумчивой паузы. — С одной стороны, задание выполнено?… — вопросительно взглянул он на командира группы.
— С другой стороны — провалено… — мрачно отозвался Новик. — Если фрицы найдут наших ребят, а найдут рано или поздно… — сглотнул он, живо представляя себе,
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
«Крымский щит» — так называлась награда, которую получали воины вермахта, наиболее отличившиеся при завоевании далёкого от Германии полуострова. Но, обуреваемые мечтами о близком триумфе, они не подозревали, что невысокие горы Крыма укроют отряды бесстрашных и беспощадных народных мстителей, что Сергей Хачариди, Арсений Малахов, Шурале Сабаев и их боевые соратники сделают всё, чтобы защитить своё Отечество от алчной фашистской стаи…
Подходит к концу время оккупации советского Крыма. Но почему фашисты не предпринимают попыток вывезти с полуострова детали уникального моста, который, по замыслу Гитлера, должен был соединить берега Керченского пролива, став кратчайшей дорогой на Кавказ? Свой вклад в разгадку этой тайны вносят хорошо знакомые читателю партизан Сергей Хачариди, старший лейтенант Войткевич и капитан Новик.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.