Разведотряд - [91]
— А если серьёзно?
— А если серьёзно… — Яша, согнувшись, отправил противогазную сумку обратно, под лежак. — Ты себе химическую формулу, эдак в три этажа, в немецком написании представляешь? То-то… — Он подобрал ноги назад, на своё «лежбище». — И не представляй, мозги вывихнешь, не то что челюсти… — зевнул Войткевич. — А если тебе их не жалко… — закончил он, уже заворачиваясь в бараний тулуп со старческими проплешинами. — Я мозги имею в виду, то подумай, с каких это пор археологи стали ставить памятники, а не выкапывать?
Памятник они нашли, вернее, наткнулись на него в эту же ночь, когда спешно убирались с «медвежьей холки» Аю-Дага.
О том, чтобы спуститься с горы на материк хоть вправо, хоть влево, не могло быть и речи. В посёлке и в дореволюционной усадьбе графьёв Гартвис у её подножия оживление всё последнее время происходило необычайное. Похрюкивая на подъёме серпантина, как сердитые зубры, в усадьбу вереницами тянулись трехтонки «опели», или же трофейные французские полуторки «рено». Что в них, определить невозможно было — всё под брезентом или маскировочными сетями. Опережая грузовики, то и дело шныряли мотоциклеты и офицерские легковушки. И даже крыши усадьбы заблестели латками кровельного цинка. На это сразу обратил внимание Войткевич: «Здесь не пойдём, что-то они с прошлого года тут слишком разрезвились…»
Поэтому заранее уговорено было, что Колька Царь, и без того ревниво обозлившийся, что Новик не взял его с собой, будет обеспечивать отход и прикрытие. Подгонит лодку в одну из бухточек, укромно затерянных в скалах со стороны Партенита, неподалёку от места, где свой серо-зёленый диоритовый нос «медведь» опускал в море.
Спускались к бухточке даже не козьей тропой — почти по обвалу, так что на «памятник» Новик, можно сказать, наехал. Сползал на заду по осыпи, матерясь вполголоса, с шуршащим языком гравия, окружающим его и опережающим шагов на пять — и вдруг из темноты вырос пирамидальный надолб, высотой в человеческий рост, и в него Саша едва успел упереться подошвами сапог. Иначе от сотрясения не уберегла бы и немецкая пилотка с наушниками.
Обломком скалы, валуном это не было. Форма слишком правильная. Тетраэдр, как из учебника геометрии. А когда таким же манером подъехал и Войткевич, пустив вперёд себя злосчастного Толлера (то ли, чтоб на глазах был, то ли как куль с соломой, чтоб тормозить мягче было), и посветил фонариком, то Новик шёпотом констатировал:
— Бетон…
В круглом пятне света оказался не серо-зелёный дикарь-диорит, пусть даже тёсаный, а ровный серый бетон с вкраплениями гравия и оттисками досок опалубки, отмечавшими слои заливки.
— М-да… — задумчиво подтвердил Яша и пнул ногой Толлера, тщетно и заведомо безнадёжно пытавшегося оттереть пенсне: — Was ist dass? Что за хрень?
Толлер чуть было не поехал дальше, но Войткевич фельдфебельски шикнул:
— Ohne Schritt! — на месте, мол, шагом марш.
Стефан затормозил и близоруко, будто обнюхивая, уткнулся носом в бетонный надолб. В итоге методичного обследования СС-штурман искренне пожал плечами:
— Ich weiß nicht… Не знаю…
Немногим больше пролил света осмотр пирамиды с прочих сторон. На грани, обращенной к морю, обнаружились вертикальные щели, посветив в которые, Яша увидел только железную сетку, слегка ржавую и частую как сито, так что ничего сквозь неё и не высмотришь. Но Яша, тем не менее, сунул в щель ладонь и, вытащив, рассмотрел её в свете фонарика.
— Пыли нет… — заключил он, как будто даже удовлетворенно.
Новик хотел было спросить, что, собственно, его так обрадовало, но тут с навязчивостью дежа вю в глаза ему попал тот самый знак. Небольшой оттиск в бетоне. Овальный медальон с ленточной петлёй, разведёнными концами вниз. Тот самый знак, который он впервые увидел в качестве типографского тиснения на кожаной папке, единственной их добыче в сейфе Бреннера, а после — различил на картине в том же кабинете, оставленный Войткевичем.
Новик вопросительно посмотрел на Якова.
— Надо будет трофейную папочку полистать, — всё, что ответил на требовательный взгляд старшего лейтенанта морпех-партизан.
На базе Александр полистал. Но быстро разочаровался…
«Крымская Готия раскинулась… к востоку Балаклавы, доходя до Сугдеи (Судака). Столица Готии — Дори, Дорас, и, наконец, Феодоро — располагалась на Бабадаге…»
«…Поиск следов и артефактов протоарийской неолитической цивилизации… Проходит по следам экспедиции научного эксперта специального отдела ОГПУ профессора Барченко 1925 года…»
«…И, в конечном итоге, обнаружить те способы, с помощью которых её шаманы и маги могли соединять свою психофизическую и биофизическую энергию с энергией гравитационных магнитуд и полей, добиваясь тем самым перемещения любых объектов…»
«Даже если это не полный бред, то бред высоконаучный и глубоко археологический, не имеющий никакого прикладного применения в мае 43-го… Разве что…» — Новик выдернул из-под скрепки глянцевую фотографию: «Автор проекта „Готенгау“ лично проверяет крымские посевы хлопка»…
И, надо полагать, рейхсминистр Гиммлер фантазирует, наигрывая на древнегерманской луре, эдаком архаичном струнном инструменте, объявленном знатоками из Туле европейским предшественником восточной лиры:
«Крымский щит» — так называлась награда, которую получали воины вермахта, наиболее отличившиеся при завоевании далёкого от Германии полуострова. Но, обуреваемые мечтами о близком триумфе, они не подозревали, что невысокие горы Крыма укроют отряды бесстрашных и беспощадных народных мстителей, что Сергей Хачариди, Арсений Малахов, Шурале Сабаев и их боевые соратники сделают всё, чтобы защитить своё Отечество от алчной фашистской стаи…
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».
Проза писателей Крыма.Художник А. Е. Судаков.Составитель О. В. Сотская.
Эта книга — одно из самых волнующих произведений известного болгарского прозаика — высвечивает события единственного, но поистине незабываемого дня в героическом прошлом братской Болгарии, 9 сентября 1944 г. Действие романа развивается динамично и напряженно. В центре внимания автора — судьбы людей, обретающих в борьбе свое достоинство и человеческое величие.
В документальной повести рассказывается о москвиче-артиллеристе П. В. Шутове, удостоенном звания Героя Советского Союза за подвиги в советско-финляндской войне. Это высокое звание он с честью пронес по дорогам Великой Отечественной войны, защищая Москву, громя врага у стен Ленинграда, освобождая Белоруссию. Для широкого круга читателей.
В увлекательной военно-исторической повести на фоне совершенно неожиданного рассказа бывалого героя-фронтовика о его подвиге показано изменение во времени психологии четырёх поколений мужчин. Показана трансформация их отношения к истории страны, к знаменательным датам, к героям давно закончившейся войны, к помпезным парадам, к личной ответственности за судьбу и безопасность родины.
Третья часть книги рассказывает о событиях Второй Чеченской войны 1999-2000 года, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Содержит нецензурную брань.
Простыми, искренними словами автор рассказывает о начале службы в армии и событиях вооруженного конфликта 1999 года в Дагестане и Второй Чеченской войны, увиденные глазами молодого офицера-танкиста. Честно, без камуфляжа и упрощений он описывает будни боевой подготовки, марши, быт во временных районах базирования и жестокую правду войны. Содержит нецензурную брань.
Авторы повествуют о школе мужества, которую прошел в период второй мировой войны 11-й авиационный истребительный полк Войска Польского, скомплектованный в СССР при активной помощи советских летчиков и инженеров. Красно-белые шашечки — опознавательный знак на плоскостях самолетов польских ВВС. Книга посвящена боевым будням полка в трудное для Советского Союза и Польши время — в период тяжелой борьбы с гитлеровской Германией. Авторы рассказывают, как рождалось и крепло братство по оружию между СССР и Польшей, о той громадной помощи, которую оказал Советский Союз Польше в строительстве ее вооруженных сил.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.