Разведотряд - [112]
Напрасные радости
Выгоняя вперед себя чёрную блестящую волну, бронекатер вырвался из тоннеля фарватера по пологой дуге, отбросив на стены целый каскад брызг, словно битого хрусталя, и выскочил в знакомый уже канал, ведший напрямую к шлюзу центрального — если не единственного — входа в пещерно-бетонный город.
— Видел? — крикнул Новик, когда, накренившись так, что вспорол бортом антрацитово-чёрную гладь, катер вышел из поворота.
Колька энергично кивнул.
— Видел!
Прежде, чем стену тоннеля засыпало битым хрусталём брызг, он тоже успел увидеть тёмную арку бокового хода, в которой показалась знакомая бульдожья челюсть «зибеля» с выпяченными клыками поднятого трапа.
— Ну, так действуй! — мотнул головой назад старший лейтенант.
Колька обернулся туда… и обратно:
— Рискованно! Оторваться бы надо, да ещё как швырнёт…
Царь глянул на близкий бетонный свод потолка. Бомбометатель, действовавший по принципу катапульты, подбрасывал бомбу десятка на полтора-два метров вверх, чтобы судно успевало отойти.
— Оторвёмся! — пообещал Новик. — Ты сними «свинью» с катапульты, так кидай!
— Есть! — едва удержавшись на ногах — катер высек целый сноп искр, чиркнув бронёй по бетонной стене — Колька метнулся к корме, к нехитрой пружинной конструкции бомбометателя со стальным бочонком, «свиньёй» глубинной бомбы в люльке.
— Рус, сдавайса! — гортанно рявкнул позади мегафон «зибеля».
— Ага, сейчас, только портянки простирну… — Колька перевёл взрыватель бомбы на самую малую глубину срабатывания.
Глянул, как далеко погоня, сделал «заглубление» и того меньше и, кряхтя, столкнул «свинью» с вытертой до блеска люльки «Осторожно… ist explosiv!»
— Раз, два, три!.. — глухо заорал Колька, укладываясь на деревянные пайолы катера ничком.
Новик, присев за штурвалом, разинул рот, словно в расчёте артиллеристского орудия.
— Берегись, мины! — успел прошептать СС-роттенфюрер Шальзе, потеряв отчего-то голос и жмурясь, будто это могло его спасти…
От водяного белого шквала, от цунами, ворвавшегося в придорожную канаву. В неширокий канал, где щепкой закрутило, опрокинуло, протащило по дну и потолку злосчастный «зибель».
Сначала гром, а молния потом
Бег по трубе, утопленной наполовину в воде, трубе широкой, точно одесская канализация, памятная по детским вылазкам в катакомбы, но на простреленной ноге, собственно бегом не назывался. Побегом — и того меньше. Войткевич не только спиной предчувствовал, но и чувствовал по дрожи досок под ногами, что вот-вот — и из-за поворота, оставшегося за спиной совсем недавно, выбегут преследователи.
Он ковылял и спотыкался по сухому деревянному трапу в две доски, настеленному поверх вечно мокрой трубы, — чтобы не свернуть шею в случае ремонта всяческой запорной арматуры и распределительных щитков, которые сращивали целые косы кабелей, пришпиленных изоляторами к стене чуть выше трубы.
«Die hohe Anstrengung»… «Высокое напряжение!» — остановила вдруг взгляд Якова надпись под традиционным «адамовым черепом». Войткевич увидел, что далее, метрах в двадцати, труба уступом спускается вниз, и обернулся со злокачественной ухмылкой…
Цепочка эсэсовцев в чёрных мундирах, вполне уместных подземелью, как особая орденская форма троллей, прогрохотала по доскам до поворота, за которым скрылся раненный русский. Багровый крап безошибочно, как охотничьих собак, вёл фашистов по его следу.
Передний, не высовывая головы, протянул за угол шмайсер в вытянутых руках, дал длинную очередь в божий свет, как в копейку. Потом выглянул и сам и призывно поманил остальных ладонью. Русского за поворотом не было видно.
Но как только все шесть эсэсовцев затопали по настилу, снизу, словно из самой трубы, заколотился звонким эхом автомат. Эсэсовцы кто рефлекторно присел, кто, едва не сшибая присевших, рванул обратно. Но огненный пунктир прошелестел косо вверх, роя рикошетом бетон и связку кабелей.
Затрещали, сыпля каскадами искр, электрические разряды и…
Внезапная мгла мгновенно проглотила и без того чёрных эсэсовцев, оставив только желтоватый просвет позади, и огромные бенгальские огни, бьющие из расстрелянных кабелей. Тени и свет клиньями разлетались вокруг, словно от фотовспышек при появлении Гитлера на партийной конференции. И в этом неверном мелькании, словно в луче громадного стробоскопа, вдруг земля окончательно ушла из-под ног у фашистов.
Рыча от напряжения и бугрясь мышцами, раненый русский каким-то чудом умудрился перевернуть сшитые доски трапа под ногами сразу шести солдат, прежде чем кто-нибудь из них опомнился.
Когда эсэсовцы начали беспорядочно палить примерно в нужную сторону, было уже поздно: все оказались по грудь в воде, а русский метнулся на стену, как одна из прыгающих теней электрических вспышек, и сорвал отбитый пулями кабель.
Сорвал и швырнул искрящийся конец в воду, оставаясь на сухом, на своей части опрокинутого деревянного мостка.
По чёрной подземной реке с шипением зазмеились голубые молнии, разрывая отчаянными воплями рты, выбивая из-под рук и ног каскады воды…
Пока последняя пятерня, безнадежно хватавшаяся за бок трубы, также брызжущий искрами, не исчезла под водой…
Что может выдержать Медведь
«Крымский щит» — так называлась награда, которую получали воины вермахта, наиболее отличившиеся при завоевании далёкого от Германии полуострова. Но, обуреваемые мечтами о близком триумфе, они не подозревали, что невысокие горы Крыма укроют отряды бесстрашных и беспощадных народных мстителей, что Сергей Хачариди, Арсений Малахов, Шурале Сабаев и их боевые соратники сделают всё, чтобы защитить своё Отечество от алчной фашистской стаи…
Приближается победная весна 1944 года — весна освобождения Крыма. Но пока что Перекоп и приморские города превращены в грозные крепости, каратели вновь и вновь прочёсывают горные леса, стремясь уничтожить партизан, асы люфтваффе и катерники флотилии шнельботов серьезно сковывают действия Черноморского флота. И где-то в море, у самого «осиного гнезда» — базы немецких торпедных катеров в бухте у мыса Атлам, осталась новейшая разработка советского умельца: «умная» торпеда, которая ни в коем случае не должна попасть в руки врага.Но не только оккупанты и каратели противостоят разведчикам Александру Новику и Якову Войткевичу, которые совместно с партизанами Сергеем Хачариди, Арсением Малаховым и Шурале Сабаевым задумали дерзкую операцию.
В сборник «Провинциальные детективы» вошли три остросюжетные произведения, в которых исследуются различные сферы нашей бурной, противоречивой жизни. Авторов интересует не только традиционный для популярного жанра вопрос: «Кто стрелял?» Они стремятся проникнуть в глубины человеческих взаимоотношений, раскрыть тайные пружины, своеобразную, сугубо «провинциальную» подоплеку преступлений. Ю. Иваниченко «Мертвые молчат»; А. Царинский «Алмазная пыльца»; Е. Филимонов «Муравьиный лев».
Проза писателей Крыма.Художник А. Е. Судаков.Составитель О. В. Сотская.
Документальное свидетельство участника ввода войск в Афганистан, воспоминания о жестоких нравах, царивших в солдатской среде воздушно-десантных войск.
Знаменитая повесть писателя, «Сержант на снегу» (Il sergente nella neve), включена в итальянскую школьную программу. Она посвящена судьбе итальянских солдат, потерпевших сокрушительное поражение в боях на территории СССР. Повесть была написана Стерном непосредственно в немецком плену, в который он попал в 1943 году. За «Сержанта на снегу» Стерн получил итальянскую литературную премию «Банкарелла», лауреатами которой в разное время были Эрнест Хемингуэй, Борис Пастернак и Умберто Эко.
В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.
Труд В. П. Артемьева — «1-ая Дивизия РОА» является первым подробным описанием эпопеи 1-ой Дивизии. Учитывая факт, что большинство оставшегося в живых рядового и офицерского состава 1-ой Дивизии попало в руки советских военных частей и, впоследствии, было выдано в Особые Лагеря МВД, — чрезвычайно трудно, если не сказать невозможно, в настоящее время восстановить все точные факты происшествий в последние дни существования 1-ой Дивизии. На основании свидетельств нескольких, находящихся з эмиграции, офицеров 1ой Дивизии РОА, а также и некоторых архивных документов, Издательство СБОРН считает, что труд В.
Когда авторов этой книги отправили на Восточный фронт, они были абсолютно уверены в скорой победе Третьего Рейха. Убежденные нацисты, воспитанники Гитлерюгенда, они не сомневались в «военном гении фюрера» и собственном интеллектуальном превосходстве над «низшими расами». Они верили в выдающиеся умственные способности своих командиров, разумность и продуманность стратегии Вермахта…Чудовищная реальность войны перевернула все их представления, разрушила все иллюзии и едва не свела с ума. Молодые солдаты с головой окунулись в кровавое Wahnsinn (безумие) Восточного фронта: бешеная ярость боев, сумасшедшая жестокость сослуживцев, больше похожая на буйное помешательство, истерическая храбрость и свойственная лишь душевнобольным нечувствительность к боли, одержимость навязчивым нацистским бредом, всеобщее помрачение ума… Посреди этой бойни, этой эпидемии фронтового бешенства чудом было не только выжить, но и сохранить душевное здоровье…Авторам данной книги не довелось встретиться на передовой: один был пехотинцем, другой артиллеристом, одного война мотала от северо-западного фронта до Польши, другому пришлось пройти через Курскую дугу, ад под Черкассами и Минский котел, — объединяет их лишь одно: общее восприятие войны как кровавого безумия, в которое они оказались вовлечены по воле их бесноватого фюрера…
Новая книга пермского писателя-фронтовика продолжает тему Великой Отечественной войны, представленную в его творчестве романами «Школа победителей», «Вперед, гвардия!», «Костры партизанские» и др. Рядовые участники войны, их подвиги, беды и радости в центре внимания автора.
Кто он — палач, убивший декабрьским днем 1981 года народную любимицу, замечательную актрису Зою Федорову? Спустя годы после рокового выстрела полковник Костенко выходит на его след. Палач «вычислен», и, как это часто бывает, правосудие оказалось бессильно. Но не таков Костенко, чтобы оставить преступника безнаказанным…
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.