Разведке сродни - [32]
У соседей по палате все заметнее нарастали раздражение и неприязнь к циничной философии приспособленца и ловчилы. Начинали стыдить его за нечестные приемы, за поиски лазеек в государственный карман. Анатолий искренне удивлялся: «А что тут особенного? Все так делают…» — «Далеко не все! Так поступают только паразиты, которые жиреют и обогащаются за счет общества». — «Ну, это вы зря, — обижался Анатолий. — Я же все-таки работаю, не тунеядец какой-нибудь…» — «Работа для тебя лишь прикрытие. Если бы у нас можно было хапать у общества, официально не работая, ты бы вполне обошелся без нее». Но все наши откровения мало действовали на него. Он просто меньше старался находиться в палате, чтобы не выслушивать «нравоучений», все чаще удалялся к «другу» в соседнее отделение, оставляя нам возможность возмущаться и негодовать между собой. Нет, так его не проймешь.
Очень хотелось нащупать какую-то тропку, чтобы пробиться к его разуму, — ведь человек же! — найти такие слова, которые вызвали у него хотя бы потребность подумать, поразмыслить над аморальностью своего существования, в конце концов, просто внести в душу сомнения. Не может быть, чтобы нельзя было вывести Анатолия из его блаженно самонадеянного состояния, этакого туповатого самолюбования.
Однажды пришедшего от «друга» Анатолия снова потянуло на философствования о том, как надо жить «красиво». С некоторым ехидством он заметил: «Вот вы все тут меня осуждаете за то, что стремлюсь к шикарной жизни. А между прочим, как-то «Голос Америки» передавал, что там у них чуть ли не у каждого по два автомобиля имеется. А я себе еще и на гараж не могу наскрести…» В палате нависла гнетущая тишина. Постаравшись удержать товарищей от взрыва негодования, я насколько возможно спокойным тоном спросил Анатолия, читал ли он роман Всеволода Кочетова «Чего же ты хочешь?». Пропагандистских статей об идеологической борьбе он, конечно, не читал, а это все-таки — художественная литература. Увы, даже и не слышал. И я стал ему излагать, как один из организаторов миссии «недоброй воли» наставлял засылаемого в СССР агента. Наша задача, говорил он, воздействовать на мораль, нравственность советских людей. Каким образом? Наводняя их страну иллюстрированными журналами, фильмами с картинами великосветской жизни, мы побуждаем в них тягу к комфорту, к приобретательству, всячески насаждаем культ вещей, накопительства. Так они быстрее отойдут от общественных проблем и интересов, утратят дух коллективизма. Выдержав паузу после пересказа, я добавил: «По-моему, эта программа наших идейных врагов рассчитана как раз на таких, как ты…»
Увы, наше совместное пребывание в больнице скоро кончилось, и я с беспокойством думал, кто и как продолжит с Анатолием эти уроки мышления о нравственности. Скорее всего, никто. Судя по всему, ни в завкоме, ни даже в партийном комитете никогда ни у кого не возникало вопроса о том, какими мыслями, нравственными (точнее, безнравственными) установками «напичкана» голова их работника, каково его моральное кредо.
Возможно, мне «повезло» близко познакомиться с представителем столь откровенной, неприкрытой в своем цинизме обывательской мещанской философии потребительства. (В иных условиях он вряд ли бы так раскрылся в присутствии корреспондента.) Правда, Анатолий — начинающий хапуга, как я назвал его про себя, только еще подошедший к рубежу, за которым уже противозаконные действия. Хапуга, не успевший сформироваться в хищника. И окажись рядом человек с «комиссарской» натурой, с активным стремлением повернуть жизненный путь Анатолия в новый фарватер, его бы еще можно было спасти от дальнейшей деградации.
Тревогу и возмущение вызывал, конечно, не сам по себе Анатолий. Увы, если бы он был из числа уродливых одиночек. В 70-х — начале 80-х годов общественность все больше стали беспокоить нараставшие проявления мещанской, мелкобуржуазной психологии у части людей, однобокие, искаженные представления о так называемой «красивой жизни». Быстрый рост материального благосостояния вызывал у духовно неразвитых людей безудержный зуд к приобретательству любой ценой, в первую очередь, дефицита, превращая их, по сути дела, в рабов модных вещей: «Лишь бы у меня было то, что есть у Петра Ивановича…». Обладание модным спальным или столовым гарнитуром, набором золотых украшений или пыжиковой шапкой, наличие загородной дачи с мансардой и прочего воспринималось такими людьми в качестве показателя их престижности в глазах окружающих, особого веса в обществе. Если не удавалось стать обладателем дефицитной вещи законным путем, иные соблазнялись и противозаконными махинациями, не останавливаясь перед взяткой, запутывались в сетях протекционизма. Тревожило, что у подобных граждан, создававших себе «красивую жизнь» неправедным путем, начисто были размыты понятия о подлинных ценностях — честном, самоотверженном труде, коллективизме, бескорыстном служении обществу, стремлении к нравственному самосовершенствованию.
В значительной мере расцвету потребительской, стяжательской психологии способствовали нарушения, ставшие практически системой главного принципа социализма, который составляет основу его жизнеспособности: «От каждого — по способностям, каждому — по труду». Во многих сферах народного хозяйства, управления «обосновались» уравнительные подходы к оплате труда, нивелируя, смывая разницу между талантом и посредственностью, творчеством и халтурой; а некоторые вообще получали зарплату фактически только за выход «на службу», занимая должность без учета реального трудового вклада. Уравниловка по своей сути оказывала разрушительное воздействие не только на экономику, но и на мораль, весь образ мыслей и действий, снижала престиж добросовестного, творческого труда, его общественное признание, гасила интерес к профессиональному росту, подрывала соревновательность, трудовой энтузиазм. С другой стороны, это порождало рвачество, толкало нравственно неустойчивых людей к нетрудовым доходам, к получению материальных благ окольными, незаконными путями. Не случайно же стала ходячей сперва вроде бы насмешливо-анекдотическая, а постепенно и с весьма определенным подтекстом фраза: «Чтоб ты жил на одну зарплату!»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге, написанной на документальной основе, рассказывается о судьбе российских подводных лодок, причина трагической гибели которых и до сегодняшних дней остается тайной.
В своей книге Алла Валько рассказывает о путешествиях по Украине и размышляет о событиях в ней в 2014–2015 годах. В первой части книги автор вспоминает о потрясающем пребывании в Закарпатье в 2010–2011 годы, во второй делится с читателями размышлениями по поводу присоединения Крыма и военных действий на Юго-Востоке, в третьей рассказывает о своём увлекательном путешествии по четырём областям, связанным с именами дорогих ей людей, в четвёртой пишет о деятельности Бориса Немцова в последние два года его жизни в связи с ситуацией в братской стране, в пятой на основе открытых публикаций подводит некоторые итоги прошедших четырёх лет.
Зачитывались в детстве Александром Дюма и Жюлем Верном? Любите французское кино и музыку? Обожаете французскую кухню и вино? Мечтаете хоть краем глаза увидеть Париж, прежде чем умереть? Но готовы ли вы к знакомству со страной ваших грез без лишних восторгов и избитых клише? Какая она, сегодняшняя Франция, и насколько отличается от почтовой открытки с Эйфелевой башней, беретами и аккордеоном? Как жить в стране, где месяцами не ходят поезда из-за забастовок? Как научиться разбираться в тысяче сортов сыра, есть их и не толстеть? Правда ли, что мужья-французы жадные и при разводе отбирают детей? Почему француженки вместо маленьких черных платьев носят дырявые колготки? Что делать, когда дети из школы вместо знаний приносят вшей, а приема у врача нужно ожидать несколько месяцев? Обо всем этом и многом другом вы узнаете из первых рук от Марии Перрье, автора книги и популярного Instagram-блога о жизни в настоящей Франции, @madame_perrier.
В этом сочинении я хочу предложить то, что не расходится с верой в существование души и не претит атеистическим воззрениям, которые хоть и являются такой же верой в её отсутствие, но основаны на определённых научных знаниях, а не слепом убеждении. Моя концепция позволяет не просто верить, а изучать душу на научной основе, тем самым максимально приблизиться к изучению бога, независимо от того, теист вы или атеист, ибо если мы созданы по образу и подобию, то, значит, наша душа близка по своему строению к душе бога.
Пережив самопогром 1990-х, наша страна вступила в эпоху информационных войн, продолжающихся по сей день. Прозаик, публицист, драматург и общественный деятель Юрий Поляков – один из немногих, кто честно пишет и высказывается о нашем времени. Не случайно третий сборник, включающий его интервью с 2014 по 2020 гг., носит название «В зоне риска». Именно в зоне риска оказались ныне российское общество и сам институт государственности. Автор уверен: если власть не озаботится ликвидацией чудовищного социального перекоса, то кризис неизбежен.