Разведка - это не игра - [450]

Не указывая, при каких обстоятельствах, я все же счел возможным даже указать на то, что мне «приходилось, а вернее, случалось встречаться с некоторыми советскими разведчиками». Я дополнил свое утверждение еще и тем, что, в частности, в 1956 г. в Москве я встречался с Леопольдом Треппером, а еще до этого знал его жену Любовь Евссевну Бройде.

Заканчивая вступление к письму, я подчеркнул, что все это предопределило, что уже очень давно я постоянно знакомился с изданной не только у нас, но также и за рубежом литературой. Мне удалось, писал я Александру Игнатову, собрать довольно обширные материалы о советских разведчиках и о движении Сопротивления в самых различных странах Европы.

В редколлегию «Литературной газеты» я отправил заказное письмо 20 июня 1989 г., предназначенное Александру Игнатову. Оно состояло из 21 страницы. Только 1 августа 1989 г. отдел писем «ЛГ» за подписью Н. Ефремова дал мне ответ за № 42818.

Должен признаться, полученный ответ меня попросту поразил. Поэтому приведу его текст дословно:

«Мы постараемся переслать ваше письмо тов. Игнатову. В то же время мы, безусловно, не вправе обязывать его, как и кого-либо другого, вступать с кем-либо в личную переписку, и обязанность отвечать на письма распространяется только на организации, но никак не на отдельных граждан. Поэтому давать какие-либо обещания мы не можем, поймите нас правильно. Всего доброго».

Я мог, получив это письмо, только предположить, что более чем за месяц «Литературная газета» могла уже передать письмо своему коллеге. Тогда я еще не мог утверждать, что, получив мое письмо с указанными в нем всеми необходимыми адресами и фамилией, именем и отчеством, такой «видный» политический обозреватель АПН, как Александр Игнатов, легко мог установить, что письмо ему пишет не просто мало осведомленный в вопросах деятельности советских военных разведчиков, но именно один из тех, который входил в «Красную капеллу», то есть Кент. Несколько позднее я уже мог прийти к убеждению, что этот человек узнал от Жиля Перро мою настоящую фамилию, стоящую в конце письма.

К убеждению в том, что Александр Игнатов знал, кто я такой на самом деле, я пришел 21 ноября 1990 г. В этот день ко мне позвонил редактор Леннаучфильма, не назвавший своей фамилии, но указавший на то, что он совместно работает над каким-то фильмом с Александром Игнатовым и звонит мне по его поручению. Игнатов просил получить мое согласие на передачу моих координат французскому писателю Жилю Перро. Убежденный в том, что Жиль Перро уже давно узнал от Леопольда Треппера мою настоящую фамилию, которая, кстати, прямо указана в книге, изданной организованным Юлианом Семеновым совместным предприятием СССР и Франции «ДЭМ» в том же 1990 г. под уже принятым названием «Красная капелла», возмущенный, в первую очередь, клеветником Жилем Перро, а также и Александром Игнатовым, не откликнувшимся на мою просьбу полтора года назад о нашей встрече, я в категоричной форме запретил следовать желанию этих двух «друзей».

Несмотря на это, Александр Игнатов сообщил в Париж мои координаты. Забегая вперед, хочу привести высказанное Мишелем и Каролиной, убеждение. Они считали, что нам повезло. Александр Игнатов сообщил мои координаты по чистой случайности не Жилю Перро, находившемуся в отъезде, а его жене. Именно она немедленно сообщила их Мишелю. Они подчеркивали, что в то время, как Жиль Перро избегал с ними поддерживать какие-либо контакты, зная о том, что они стремятся восстановить правду об отце Мишеля, а тем самым разоблачить стремящегося к наживе автора книг Леопольда Треппера, его жена относилась к Каролине, Мишелю и Саше, а еще ранее и к Маргарет с любовью и вниманием, а также и с пониманием.

Вот после этого отступления продолжу мое повествование о первых наших контактах с Мишелем. По телефону мы разговаривали относительно недолго. Мы условились, что он будет звонить два раза в неделю, в среду и в воскресенье утром. Более подробно мы поговорим с ним после того, как я получу от него письмо... Его указания на то, что в бандероли, которую он пошлет, будет недавно изданная в Испании книга писателя Луиса Т. Бонмати «Последний аккорд "Красной капеллы"», включающая воспоминания Маргарет и Мишеля, а также и копии их собственных воспоминаний.

Только я закончил разговор с Мишелем, как с тяжелым напряжением обо всем рассказал Лидочке. Легко представить себе мое состояние, я ведь даже не мог описать, вернее, представить себе, каков мой сын. Я понимал и то, что этому девятимесячному малютке, которого я видел в последний раз во Фридрихроде, сейчас уже сорок шесть лет, что у меня еще есть внук, которому уже четырнадцать. Рассказывая все Лидочке, я заметил, что и она тяжело переживает. Наш разговор с ней закончился тем, что она выразила искреннюю надежду, что мы все увидим друг друга и сможем себя чувствовать счастливой семьей.

Охватившая нас радость повлекла за собой тяжелые переживания. Я не мог простить себе, что виновен во всех тех испытаниях, которые было суждено перенести Маргарет, Рене и Мишелю. Правда, я осознавал, что все то, что произошло в отношениях между мной и Маргарет в 1943 г., смогло осуществиться только после того, как у меня появилась уверенность, что в прямом смысле нам больше ничего не угрожает и мы сможем быть счастливыми у меня на Родине.