Разведчики - [11]
Дверь землянки тихонько скрипнула. Василий обернулся: у порога стоял Грозный.
— Скучаете? — спросил он, подходя к столу и присаживаясь. — Недолго скучать осталось. Вероятно, завтра перед вечером будете в Приморске. Мы тут с комиссаром долго обсуждали, кого послать с вами. Есть на примете один паренек подходящий, только, как бы вам сказать…
— Да так прямо и говорите. Что за паренек?
— Из оперативной группы, Костомаров…
— Петр? — Румянцев так и подался весь к командиру.
— Что, знакомый? — сразу насторожился тот. — Значит, не подойдет.
— Нет, почему же не подойдет? Если это тот Костомаров, то очень подойдет. Лучшего и желать не приходится. — И Василий вкратце рассказал Грозному о Петре.
— Да, видно, тот самый. К нам он пришел с группой моряков. В заслоне они были, отход наших частей из Тополевска прикрывали. Немцы обошли их с флангов, потом взяли в кольцо. Но ребята сумели пробиться и ушли в лес. Вскоре натолкнулись на наш отряд, влились в него.
— А что же вас смущает в Костомарове?
— Понимаете, парень он инициативный, смелый, находчивый, к тому же шофер. А вот с дисциплиной не в ладах. Рисковать любит, часто даже там, где не надо. Вначале было вызывали его с комиссаром, беседовали, предупреждали. А он свое: «В нашем деле без риска нельзя. Главное — результат». А потом комиссар стал на операции его брать с собой. Василенко человек спокойный, осторожный. Никакого безрассудства не допускает. Попробовал было Костомаров как-то самовольничать. Комиссар сразу пресек: «Анархию брось! Еще раз выкинешь номер — арестую и трибуналу предам. Ясно?» Как говорят, куда уж ясней. А комиссар у нас характера твердого, что пообещает — выполнит. Помогло. Исправился хлопец. Похоже, и сам понял, что так лучше. Вот почему мы и решили рекомендовать его вам. Комиссар у нас психологией увлекается, — Грозный тепло улыбнулся, — так он говорит: «Если Костомарову серьезное дело доверить, он того доверия ни за что не обманет».
— По-моему, товарищ Грозный, Петр подходит.
— Значит, решено…
Уснуть Василий не смог. Заполночь, когда в дверь чуть слышно постучали, он встал с нар, приглушенно сказал:
— Входите.
Вслед за Грозным в землянку вошел Петр, за ним — комиссар.
— Вот и свиделись мы с тобой, Петро, — проговорил Василий, обнимая Костомарова.
— А как же иначе, товарищ лейтенант, — куда вы, туда и я…
— А ты не изменился, такой же орел.
— Ладно, друзья, — сказал Грозный. — Потом наобнимаетесь. Сейчас давайте о деле. План такой. Повадились к нам тут по соседству немецкие машины за дровами ездить. Мы их до сих пор не трогали, словно чувствовали — пригодятся. Завтра наша оперативная группа ими займется. В одной из машин вы и Костомаров, переодетые в немецкую форму, поедете в Приморск. В город въедете вечером. Машину оставите где-нибудь на окраине, в кузов подложите замедленную мину. Через несколько минут она сработает. Пусть поломают фашисты голову над этой загадкой. Ну, а потом явитесь по известному адресу. Дальнейшее… В дальнейшем желаю вам успеха, товарищи.
Попрощались.
— А ты, Петр, — уходя, тихо произнес Грозный, — помни: Румянцев не должен знать о том, что Миронова в отряде. Не забывай о нашем сегодняшнем разговоре, не вздумай и там по-своему поступать!
— Слушаюсь, товарищ командир, — вздохнул Петр. — Только напрасно вы…
— Мне спорить с тобой некогда — напрасно или не напрасно. Считай, что это приказ!
— Рассказывай о себе, Петро, — сказал Румянцев, когда они остались вдвоем.
— Что же рассказывать, товарищ лейтенант? Ну вернулся я в часть. Тосковал без вас. Хотя тосковать было особенно некогда. Бои крепкие шли. Фрицы совсем остервенели, перли напропалую, только одну отобьем атаку, а они без передышки опять лезут. Потом фронт прорвали. Тут все перемешалось. Отступаем, а самолетов их — туча тучей. Все аж гудело вокруг. Я тогда командира полка возил. Угодили мы с ним под бомбу. Машину перевернуло, подполковника насмерть, а меня только оглушило. Очнулся часа через два. Наш полк уже прошел. Тут примкнул к морячкам, боевые такие ребята, как говорят, лицом назад отступают…
Дальнейшее Василию уже было известно из рассказа Грозного, но он терпеливо слушал до конца.
— Галю ты видел тогда?
— Галю? — Костомаров, избегая взгляда Румянцева, смотрел куда-то в угол. — Галю я тогда так и не повидал. Мамаша ее мне открыла, сказала, что Галина Михайловна в командировке. Записку передал.
— И больше ты ничего не знаешь о Гале? Только правду говори, Костомаров, даже самую плохую.
— Да что вы, товарищ лейтенант, что надумали, — с непонятным для Румянцева облегчением засмеялся Петр. — Жива и здорова ваша Галя. Кончится война, на свадьбе погуляю. А что не видел я ее тогда, так это правда.
Так до рассвета и не уснул в ту ночь Василий Румянцев. И не старался даже. День у него еще впереди. Можно отоспаться. А сейчас ему хотелось еще раз все взвесить, проанализировать.
Грозный пришел часа через два после ухода Костомарова. Сказал, что командование поручило партизанам позаботиться в городе о пристанище для лейтенанта и, если удастся, разведать о судьбе майора Петрова и посланных к нему людей.
Только что из Приморска вернулась разведчица-партизанка. Квартира для Румянцева есть. А вот о Петрове узнать не удалось ничего. Значит, ему, Румянцеву, придется действовать одному. Впрочем, не совсем. Грозный сказал, что в ресторане, где обедают немецкие офицеры, есть официантка Лиза. Она — наш человек. Предупреждена о Курте Кохе. Поможет на первых порах. Через нее Румянцев, если понадобится, может связаться с партизанами.
В сборник о героических судьбах военных летчиков-южноуральцев вошла повесть о Герое Советского Союза М. П. Галкине, а также повести о дважды Героях Советского Союза С. И. Грицевце и Г. П. Кравченко.
Эта книга о бесстрашном летчике, талантливом командире, дважды Герое Советского Союза Григории Пантелеевиче Кравченко. Свою короткую, но яркую жизнь до последнего дыхания он отдал любимой отчизне, партии и народу. Именем Григория Кравченко названы улицы, школы, пионерские дружины в Москве, Кургане, в других городах и селах.Авторы книги — бывший школьный учитель героя Василий Павлович Яковлев, неоднократно встречавшийся с ним в 30—40-х годах в Москве, и журналист Геннадий Павлович Устюжанин. В книге использованы документы и материалы музеев и Центрального государственного архива Советской армии, воспоминания родных и товарищей, газетные и журнальные публикации разных лет.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.