Разведчики всегда впереди - [91]

— Не горюй, солдат! Многие не дожили до этого дня. И это значит, что на нас, живых, ответственность за будущее ложится. Представляешь, сколько строить, восстанавливать нужно?

— Это точно, — повеселел он. — Руки по мирной работе соскучились. Уж скорей бы… Куда нас сейчас направляют, если не секрет? Ребята наши всякое говорят.

— Чего не знаю, того не знаю. Но желаю тебе счастливой дороги.

— И вам того же!

Он хотел, как видно, сказать еще что-то, но в этот момент ко мне подбежал посыльный из штаба:

— Вас генерал Симиновский немедленно требует!

Через несколько минут я был в кабинете начальника штаба армии. Он окинул меня приветливым, но в то же время каким-то загадочным взглядом:

— Как самочувствие, Максим Афанасьевич? Как настроение и мобилизационная готовность?

Последнее, разумеется, было шуткой. Я ответил, что во всех отношениях дела обстоят благополучно.

— Тогда готовьтесь в путь.

— Куда, на какой срок? — поинтересовался я, мысленно прикидывая, что нужно будет взять с собой. — Что конкретно предстоит сделать?

Моисей Исаакович улыбнулся, указал рукой на кресло, стоявшее рядом со мной.

— Какова будет задача — сам пока не знаю. На месте объяснят. А что касается места — скажу. Только вначале садитесь, а то, не приведи господь, еще брякнетесь от неожиданности… В Москву полетите с командующим завтра утром.

На ногах я, конечно, устоял. Но папку, которая была у меня в руках, все же уронил на пол. Я завтра вылетаю в Москву? Все, что угодно, мог предположить, только не это. Неужели менее чем через сутки буду на московской земле?

Ночь прошла без сна. Сначала собирался. Потом просто пе мог заснуть, хотя всеми силами старался заставить себя сделать это. Даже стопка водки, которую на прощание выпил с друзьями, пе оказала воздействия. В голову, цепляясь, словно звенья цепи, одна за другой лезли самые разные мысли. И все еще думалось: какое-нибудь препятствие непременно сорвет командировку.

Однако, вопреки моим ожиданиям, ничего не случилось. Точно в назначенный час транспортный самолет, коротко разбежавшись, оторвался от взлетной полосы. Генерал-полковник И. И. Людников взглянул на меня:

— Ну, теперь-то поверили? Откровенно говоря, и мне не очень-то верилось. Вдруг — в Москву!

Меня так и подмывало спросить о цели командировки, ее продолжительности. Но по неписаному закону подобные вопросы задавать не полагается. Если старший начальник сочтет нужным, он сам скажет. Если же по каким-то причинам молчит, значит, так и нужно.

Самолет шел сравнительно невысоко. Через небольшой иллюминатор была хорошо видна земля. Молодой зеленью дымились леса. Казалось, что кто-то набросил на них пока еще редкое, ажурное покрывало. Тоненькими ниточками тянулись реки. Отсюда они выглядели совсем не страшными. А сколько сил требовалось для того, чтобы перешагнуть их в бою!

Столица встретила нас ярким, погожим днем. Едва только самолет отрулил на стоянку, как к нему подкатила легковая машина. Водитель подхватил наши чемоданы, ловко разместил их в багажнике. Впрочем, сделать это было не так трудно. Невелики по объему и весу были наши пожитки. В моем чемодане, например, основное место занимали консервы, сахар — мой офицерский дополнительный паек, который я забрал со склада перед самым вылетом. Не приходить же домой с пустыми руками.

Однако до дому еще было далеко. Прямо с аэродрома мы заехали в Генеральный штаб. И. И. Людников поспешил к начальнику штаба, я — в Главное разведуправление Красной Армии.

В кабинете, куда меня пригласили, на стене висела огромная карта Дальнего Востока.

— Садитесь, сейчас все объясню, — улыбнулся моложавый генерал, поднявшийся мне навстречу. — Да, ваша армия перебрасывается именно в эти края.

Беседа наша продолжалась около часа. И с первых же ее минут мне стало ясно, что боевые действия для нас еще не закончились.

Вопрос о вступлении Советского Союза в войну с милитаристской Японией был решен еще на Крымской конференции глав правительств трех держав. Советское правительство взяло на себя обязательство через два-три месяца после капитуляции гитлеровской Германии начать военные действия на Дальнем Востоке. Этого требовали не только интересы союзников, но и наши собственные.

На протяжении многих лет японские правители вынашивали планы нападения на Советский Союз. Всем нам были памятны вооруженные конфликты у озера Хасан, на реке Халхин-Гол. В годы Великой Отечественной войны милитаристская Япония с ее почти миллионной армией непрерывно угрожала нашим границам. Она тем самым помогала своему союзнику, партнеру по Тройственному пакту, — Германии. Лишь за период с конца 1941 года по начало 1943 года в одном только Приморье японской военщиной было совершено более 500 провокаций с применением ружейно-пулеметного, а зачастую и артиллерийского огня. Все это заставляло советское командование держать на Дальнем Востоке до 40 дивизий, которые с успехом можно было бы использовать в боях с немецко-фашистскими захватчиками. Вполне понятно, что такая обстановка не могла считаться нормальной.

— Вы, если не ошибаюсь, были еще в Восточной Пруссии, когда началась погрузка войск армии в эшелоны? — спросил меня генерал. — Сейчас они уже в пути. Для них подготовлена «зеленая улица». В вашем распоряжении считанные дни.