Разведчики - [33]
Мы решили сутки понаблюдать за немцами: как производится смена постов, сколько человек идет сразу в караулы и в засады, а вечером брать «языка» из последней смены. Там был заброшенный хутор, трое наших расположились в разбитой хате, а остальные в риге напротив. Утром прошли в одну сторону 12 немцев, а вечером сначала назад идут 11 человек, а потом видим, появился последний – немец, фельдфебель, здоровый и высокий, ну просто человек-гора. Мы переглянулись, но ясно, что такого жирного борова мы просто не сможем дотащить через топи. Решили еще сутки понаблюдать. И следующим вечером в темноте без шума взяли последнего немца, возвращающегося в гарнизон на бугре. И кого взяли – немку, переводчицу в военной форме вермахта. Взяли эту «ведьму» на свою голову, будто нам и так бед не хватало… Ночью, по дороге к передовой, сделали привал на островке среди болот.
Я, лейтенант Лазарев и еще один боец заснули, а трое других, как говорится, охраняли, оставались на посту. На рассвете мы через эти проклятые болота вышли к своим, сдали пленную в штаб и вернулись в расположение взвода. И тут всю нашу группу арестовывают.
Оказывается, немка заявила в штабе дивизии, что разведчики пытались на привале ее изнасиловать. Полная ерунда, что значит «пытались», если бы хотели с ней что-нибудь сделать, то кто бы нам на болотном островке в немецком тылу мог помешать?
Стали разбираться с нами. Нас особисты таскали по ночам на допросы, угрожали трибуналом и прочими карами и только после приказа начальства от нас отстали.
Но трое из нашей группы (все бывшие уголовники) попали «на карандаш» у дивизионных особистов, и вскоре, как только нашелся малейший повод, им сшили дело и припаяли статью и отправили в штрафную роту, из которой назад к нам никто не вернулся…
А вообще как разведчики относились к такому варианту, что могут оказаться в штрафниках?
Да никак. Нам по большому счету все равно было, где и как погибать.
Просто служба в разведке – это, если можно так выразиться, определенный и почетный статус, и даже смерть у нас была – красивая, не безликая… За такое стоило держаться.
Как погибают штрафники, мне довелось пару раз видеть. Когда брали поселок Ленино, слышали о таком месте? Там польские части приняли боевое крещение. Этот поселок достался нам большой кровью. Первыми на Ленино в атаку погнали полнокровный штрафной батальон, так его на наших глазах выкосили из пулеметов, до последнего человека…
Я даже не могу определить, где быстрей убивало, в разведке или в пехоте…
Не подходящих к службе в разведвзводе у нас списывали в стрелковые роты, а там живут до первой атаки. В пехоте после каждого наступательного боя оставалась треть личного состава. Ведь сколько народу на войне у нас зря угробили… Самодуров среди начальства хватало…
Что считалось у разведчиков гибельным заданием на 100 %?
Разведка боем… Тут от тебя ничего не зависит. Идешь как на расстрел, сознательно из себя мишень изображаешь… Один раз мы проводили разведку боем со своими «братьями по несчастью», с дивизионной разведротой. Такое ощущение, что командиры нами жертвовали сознательно. Потом посчитали, что из этой разведки боем целым вышел только каждый пятый…
Действия немецких разведчиков можете как-то охарактеризовать?
Надо признать, что наши немецкие «коллеги» по ту сторону передовой были мастерами своего дела, разведчики у немцев работали прекрасно. Как-то в соседнем полку немецкая разведгруппа разбила штаб нашего стрелкового батальона и взяла «языка», начальника штаба. Так что поводов усомниться в хорошей подготовке немецких разведчиков у нас не было.
Один раз у нас с ними случилось ночное столкновение на нейтралке, разведгруппа на разведгруппу. Мы потеряли троих разведчиков убитыми, но одного раненого немца притащили к себе в качестве «языка». А своих убитых мы тогда не смогли вытащить.
Как немцы держались в плену на допросах в штабе?
Вот вам пример. Я один раз присутствовал на допросе «языка» в штабе дивизии.
«Язык» оказался ценным, и Лазареву и мне приказали доставить его сразу после захвата в штаб дивизии. Немец был легко ранен в пах, его перевязал санинструктор, и мы привели немца в штаб, располагавшийся в большой избе. Посадили немца на сундук, ждем комдива с переводчиком.
Наш комдив, генерал-майор Мухин, после ранения хромал и ходил, опираясь на палку.
Пришел Мухин, стал задавать «языку» вопросы, а немец попался с гонором, заявил, что у него отобрали портсигар и часы, и пока ему все это не вернут, он отказывается говорить. Когда эти слова перевели Мухину, то генерал моментально побагровел лицом, потом как врежет немцу палкой по «хребту», так этот «язык» сразу начал «заливаться соловьем», выложил все, что знал.
С «языками» никто не церемонился, сразу им объясняли: будешь молчать – тебе капут…
В расход таких упрямых пускали без долгих уговоров.
Как отмечали наградами за удачные поиски?
Была определенная градация: сначала награждали медалью «За боевые заслуги», потом за «языка» давали медаль «За отвагу», а дальше, если доживешь, представляли к орденам.
Проблема была в том, что с вручением регалий всегда был бардак.
Уникальная энциклопедия ведущих военных историков. Первый иллюстрированный путеводитель по Великой Отечественной. Полная история войны в одном томе.Великая Отечественная до сих пор остается во многом «неизвестной войной» – сколько ни пиши об отдельных сражениях, «за деревьями не разглядишь леса». Уткнувшись в холст, видишь не картину, а лишь бессмысленный хаос мазков и цветных пятен. Чтобы в них появился смысл и начало складываться изображение, придется отойти хотя бы на пару шагов: «большое видится на расстояньи».
Они прошли через самые страшные бои Великой Отечественной, но на их счету нет убитых — только спасенные жизни. Руки у них по локоть в крови — но их поминают добрым словом, за них молятся, их именами называли детей тысячи спасенных ими солдат. Они сами не раз рисковали головой, работая под огнем, каждый из них вытащил с того света сотни наших бойцов, благодаря их подвигу вернулись в строй миллионы.Ветераны знают, что настоящий ад — даже не на передовой, а в санбатах, лазаретах и фронтовых госпиталях, где человеческая боль и весь ужас войны предстают в предельно сгущенном, концентрированном виде.
Идя в атаку, они не кричали ни «Ура!», ни «За Родину! За Сталина!». Они выполняли приказ любой ценой, не считаясь с потерями. А те, кто выжил, молчали о своем военном прошлом почти полвека… В этой книге собраны воспоминания ветеранов, воевавших в штрафбатах и штрафных ротах Красной Армии. Это — «окопная правда» фронтовиков, попавших под сталинский приказ № 227 «Ни шагу назад!», — как командиров штрафных частей, так и смертников из «переменного состава», «искупивших вину кровью».
Два бестселлера одним томом! Лучший памятник советским противо-танкистам! В данном издании книга Артема Драбкина «Я дрался с Панцерваффе» впервые дополнена мемуарами П. А. Михина, прошедшего с боями от Ржева до Праги и Порт-Артура.«Ствол длинный, жизнь короткая», «Двойной оклад — тройная смерть», «Прощай, Родина!» — все это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45,57 и 76 мм, которые ставили на прямую наводку сразу позади, а то и впереди порядков пехоты. Именно на них возлагалась смертельно опасная задача — выбивать немецкие танки.
22 июня 1941 года.Этот день навсегда обозначен в отечественных календарях черным траурным цветом.Это — одна из самых страшных дат в нашей истории.Это — день величайшей военной катастрофы.Как такое могло случиться? Почему врагу удалось застать СССР врасплох? Почему немецкой авиации позволили в первый же день войны безнаказанно расстрелять на аэродромах сотни наших самолетов, а многочисленные дивизии РККА были смяты и разгромлены в считаные недели? Как случилось, что колоссальная военная машина Советского государства дала сбой в самый ответственный момент?Подробная, по часам и минутам, хроника трагических событий 22 июня 1941 года и анализ причин разгрома, воспоминания ветеранов и свидетельства очевидцев трагедии — в первом совместном проекте самых популярных отечественных историков Артема Драбкина и Алексея Исаева.
Десантники и морпехи, разведчики и артиллеристы, летчики-истребители, пехотинцы, саперы, зенитчики, штрафники – герои этой книги прошли через самые страшные бои в человеческой истории и сотни раз смотрели в лицо смерти, от их безыскусных рассказов о войне – мороз по коже и комок в горле, будь то свидетельство участника боев в Синявинских болотах, после которых от его полка осталось в живых 7 человек, исповедь окруженцев и партизан, на себе испытавших чудовищный голод, доводивший людей до людоедства, откровения фронтовых разведчиков, которых за глаза называли «смертниками», или воспоминания командира штрафной роты…Пройдя через ужасы самой кровавой войны в истории, герои этой книги расскажут вам всю правду о Великой Отечественной – подлинную, «окопную», без цензуры, умолчаний и прикрас.
`Вся моя проза – автобиографическая`, – писала Цветаева. И еще: `Поэт в прозе – царь, наконец снявший пурпур, соблаговоливший (или вынужденный) предстать среди нас – человеком`. Написанное М.Цветаевой в прозе отмечено печатью лирического переживания большого поэта.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Снайпер – специально подготовленный и в совершенстве владеющий своим оружием солдат, привлекаемый для решения огневых задач на расстояниях и в условиях, требующих особых навыков и высокого уровня индивидуальной стрелковой подготовки. Первые снайперские подразделения появились еще в XVIII веке, во время Американской Войны за независимость, но настоящим раем для снайперов стала Первая мировая война. После начала Великой Отечественной войны в СССР началась широкая подготовка снайперов, которых стали готовить не только в специальных школах, но и на курсах ОСОАВХИМа, Всевобуча, а также непосредственно в войсках.
Великую Отечественную войну Красная Армия встретила, не имея на вооружении самоходных артиллерийских установок. Но уже в конце июля 1941 г. в части стали поступать первые самоходки ЗИС-30, которых, однако, было выпущено всего 100 штук. В конце 1942 г. Красная Армия получила первые штурмовые САУ — СУ-122, а в 1943 г. в части стала поступать легкая самоходка СУ-76. Всего же на фронтах Великой Отечественной войны воевало более 25 000 самоходных артиллерийских установок, покрывших себя неувядаемой славой. О нелегкой службе самоходок рассказывают герои новой книги проекта «Я помню» — ветераны-самоходчики.