Разведчик с Острова Мечты - [2]

Еще сотня шагов через заросли терновника, и друзья спустились к лагерю. На этот момент основу его составляло полдюжины землянок, вытянувшихся в два ряда. Самые древние, выкопанные в первую осень изгнания, успели обветшать и подернуться бурьяном. В стороне находилась линия хозяйственных построек: кухня, сараи, хлев, амбар и большой Зал Собраний. Эти мастерились из переплетенных веток ивняка, обмазанных глиной: технология предельно простая и дешевая, но требующая некоторых навыков. Каждое очередное сооружение было все изящнее, все меньше его украшало заплат и следов ремонта. Недавно перестроенный Зал Собраний выглядел даже весьма солидно, а по правую руку от землянок уже возвышались остовы нескольких новых домиков. Дальше за хозяйственным кварталом располагались тренировочные площадки, а затем и обширный огород. Снаружи лагерь плотным кольцом опоясывал лес, кое-где старый, чаще — высаженный поселенцами. Прерывалось кольцо лишь в двух местах: на юге — уходящей в глубь страны узкой дорогой, а на востоке — просекой, ведущей к крохотной бухте, их главному порту. Возможно, кто-то раскритиковал бы такую планировку за ее бестолковость и хаотичность, однако надлежало учитывать растянутость строительства и скудость имевшихся сил.

Сейчас время текло к обеду, переулки зияли пустотой. Только с кухни ветер доносил шум и ароматный дымок, да несколько согнутых фигур виднелись среди огородных грядок. Две лохматые собаки подняли головы, но, признав гостей, опять развалились в тени.

— Куда это все подевались? — насторожился Шагалан.

— Наверно, на занятиях в Зале. — Дайсар пожал плечами.

Шагалан даже остановился:

— Хочешь сказать…

— Я услыхал сегодня — старик Иигуир третий день как возобновил свои лекции.

— Невообразимо. Какого дьявола ему позволили работать?! Когда уезжал, он едва-едва пришел в себя, не мог пальцами пошевелить! Вы что, решили его доконать?

— Успокойся, брат. — Дайсар придержал товарища за плечо. — Мессир сам настоял на занятиях. Воля у него по-прежнему железная и переубеждению поддается слабо. Не силком же смирять? Впрочем, вчера он выглядел совсем неплохо.

— Неплохо… — фыркнул Шагалан.

— Хочешь, прямо сейчас пойдем и посмотрим? Кстати, допускаю, и мастер там, он любит послушать мессира Бентанора.

Юноши пересекли ряд землянок и приблизились к Залу Собраний. На месте древнего барака теперь возвышался круглый дом шагов двадцать в поперечнике. Основание его было приподнято более чем на локоть, и к массивным двустворчатым дверям вело несколько укрепленных камнями ступеней. Сам вход обрамлялся затейливой резьбой — среди ребят нашлись недурные умельцы, что не жалели свободного времени для украшения жизни всех. Перед дверьми — две деревянные фигуры, изображавшие вооруженных воинов. Первоначально вроде бы мыслилось соорудить подобия каменных статуй, суровых стражей ворот замков, о которых рассказывали мастера Диадона. Но, то ли повлиял иной материал, то ли нехватка опыта у юных скульпторов, а возможно, их шаловливый нрав. Большие, в рост, долбленные из цельных стволов истуканы получились совершенно не грозными, а скорее забавными, превратившись во всеобщих любимцев.

В просторном Зале царил полумрак, несмотря на распахнутые настежь окна и двери. Вокруг помоста у дальней от входа стены находились человек двадцать — двадцать пять: они словно застыли, сидя на утрамбованном земляном полу. Снаружи изнывал жаркий августовский полдень, но в центре Зала пылал огонь, и мускулистые спины блестели бисером пота. В самодельном кресле на помосте полулежал прославленный сын своей эпохи Бентанор Иигуир. Ему было за семьдесят, но он по-прежнему оставался величественным — от согбенного седовласого старца веяло мудростью и духовной силой. Только телесно Иигуир резко сдал за последние годы. Он почти оглох и очень плохо видел, в жару его бил озноб, а грудь раздирал сухой кашель. На иссохшем, морщинистом лице жили одни глаза — ясность мысли не покидала старика. Сейчас, завернувшись в одеяло, он о чем-то рассказывал своим молодым слушателям, временами пытался далее жестикулировать, но едва мог приподнимать руку. Замершему в дверях Шагалану пришлось напрячь слух, чтобы различить слова тихого прерывистого голоса.

Он учил их все эти девять лет. Начиналось с чтения, письма, счета, потом пошли математика, инженерия, языки, наконец, история и культура. «Мы делаем из вас воинов, а мессир Иигуир — гердонезцев», — как выразился однажды мастер Кане. Все многовековое наследие родины и целого Архипелага, литературу и поэзию, песни и предания Бентанор торопился передать ученикам.

Наибольшие трудности возникли с религией. При своих бесчисленных конфликтах с Церковью Иигуир всегда оставался истово верующим человеком. Ревностному единотворцу непросто год за годом наблюдать, как его питомцы растут вне Бога, зачастую лишь прежние договоренности удерживали от вмешательства. Со временем тревога за детей поутихла, долгие беседы с хардаями породили если не понимание, то уважение к их необычному мировосприятию. Но затем всплыл другой вопрос: «Если мы растим наших мальчиков для жизни в Гердонезе, как они смогут стать частью страны, не зная того, во что эта страна верит?»