Развал - [51]

Бурцев поглядел на него и усмехнулся.

— Неуставнуху творишь, товарищ начальник штаба?

— Причем тут это, Василий Петрович. Пусть ведёт себя как офицер, а не как дикарь. На Родине и то, офицеру надо вести себя как подобает, а в чужой стране тем более.

— Не ссорьтесь, я сегодня виновник торжества, — сказал Бурцев, — я и угощаю.

Туркин повеселел. Забежал хозяин бара.

— Публика желает знать, по какому поводу угощения, — Эрик перевёл.

— Турок тут есть у нас один, — сказал Черняк.

— Was? — спросил немец.

— Эрик Карлович, переведите, — сказал Бурцев. — Угощения по поводу присвоения воинского звания полковник.

Хозяин вышел и объявил гостям. Из большого зала доносились выкрики мужчин и женщин.

— Эрик Карлович, что они кричат? — спросил Бурцев.

— Желают успехов господину полковнику, — перевёл Айдман.

Домой возвращались поздно, «УАЗ», проскочив заснувшую немецкую деревню, выскочил на шоссе и помчался в сторону полка. Усевшись на заднем сидении впятером, замы сидели, чуть шевеля руками. Вначале они посетовали друг другу о величине наевшего пуза, потом утряслись и начали травить анекдоты. Бурцев ехал молча. Получив очередное звание, он не ощущал прилива той радости, которая была всегда, когда он получал предыдущие. Вспоминал, когда после училища получил лейтенанта, он то и дело косил взглядом на погоны. Как всякий мальчишка радовался успехам. А сейчас, эти три большие звезды не приносили ему никакой радости. Скорее они ему напоминали, что вот и венец. Вот и всё, чего сумел достичь в этой жизни. Какой-то перспективы, той канвы, по которой он мог громоздить свои планы в развалившейся армии, он не видел. Развал проходил так стремительно, и так коверкал судьбы людей, что ожидать чего-то хорошего было бессмысленно. Оставалось одно — встать на дорогу судьбы, опустив руки и ждать, куда выведет её колея.

Утром Василий проснулся от звонка телефона. Взглянул на часы — было десять утра.

— Чёрт меня побери, вчера набрался и на работу проспал. Тьфу ты, чего это я, сегодня же воскресенье. И кому же там понадобилось нос подтереть, что спозаранку в воскресенье звонит. Звонил дежурный и стал докладывать о состоянии дел в полку

— Товарищ полковник, — в конце своего доклада сказал он, — к вам немцы приехали.

— Сколько их?

— Двое, возле штаба стоят.

— Скажи, что через полчаса подойду.

По пути зашёл в офицерскую столовую.

— Я уже думала, вы и не придёте завтракать, — выходя ему навстречу сказала рыжеволосая завстоловой.

— Валентина Ивановна, а вы чего на работе? В воскресенье надо быть с мужем и с детишками, — Бурцев расплылся в улыбке, блеснув ровными белыми зубами.

— Пришла вас поздравить с очередным званием, а вы завтракать не идёте. Видать, вчера переусердствовали. Она звонко рассмеялась.

— Спасибо за поздравление. Я завтракать не буду. У меня к вам будет просьба. Ко мне немцы приехали, и при том неожиданно, что у них это редко бывает. Наверное, поздравлять будут. Ну, да деваться некуда, надо бы стол накрыть.

— А сколько их?

— Двое.

— На троих не годится, Василий Петрович, как-то нехорошо звучит, — опять засмеялась завстоловой, — ещё не так повара поймут.

— Зато по-русски, — улыбаясь, ответил Бурцев.

— Я велю на пятерых, может еще, кто заявится, — сказала она.

Возле штаба стояли два пожилых немца. В одном из них Бурцев издалека узнал Вольфгана. Немец шёл ему навстречу, широко расставив руки. Они обнялись, Вольфган похлопал Бурцева по спине.

— Очень рад, очень рад, поздравляю тебя, Василий Петрович. Полковник — это уже звучит.

— Полгода тебя, Вольфган, не видел. Куда пропал?

— Ай, Вася, что говорить. Всех уволили, подчистую, и ту молодёжь, что подпрыгивала от радости, тоже попросили.

— Я знаю. Ко мне приезжал новый командир полка, барон Мольтке.

— Он дальний родственник того Мольтке, что в сорок первом на Россию шел, — сказал Вольфган. — Знакомьтесь, это мой друг детства, о котором я тебе когда-то рассказывал. Полковник, работник спецслужб, к сожалению уже несуществующего государства. Зовут его Курт.

Пожилой с седыми волосами немец подал Бурцеву руку.

— Поздравляю вас, Василий Петрович, с воинским званием полковник, — на чистом русском языке сказал Курт.

— Спасибо, вы отлично говорите по-русски, даже без акцента. Я бы и не подумал, что вы немец.

— Я в Союзе долго учился, потом в посольстве работал. В общей сложности в России лет пятнадцать прожил.

— Вольфган, а откуда ты узнал, что мне полковника присвоили?

— Я вчера был в полку — в магазин приезжал, жене костюм покупали. У вас дешевле всё. Миша, заместитель начальника штаба, меня в магазин провёл и сказал, что вы поехали звание обмывать.

— Временем располагаете? Есть предложение продолжить замачивать, — улыбаясь, сказал Бурцев.

— Конечно, конечно, — Вольфган похлопал Бурцева по спине, А это тебе от нас подарок. Я знаю, ты спортивный парень, — это трусы и майка из комплекта сборной ГДР по лёгкой атлетике. Реликвия.

— Через пару лет это будет у коллекционеров в большой цене, — сказал Курт.

В столовой сидели вчетвером: по пути им встретился идущий в полк Черняк.

— Удивительно добрый и гостеприимный русский народ, — сказал Вольфган. — Сколько раз за период своей службы мне приходилось общаться с русскими и не перестаю удивляться. Я вот сюда ехал, а у самого было ощущение неуверенности. Ну, кто я теперь, бывший офицер бывшего государства. Думаю, приеду к проходной, а мне от ворот поворот. Вот, за это давайте и выпьем!