Потрескивая тросами, кран поднимал огромную железобетонную плиту, которая повисла над крышей строящегося здания. На ней стояли двое рабочих. Они подхватили с обоих концов плиту. Один, показав крановщику большим пальцем вниз, стал её поворачивать. Плита медленно стала опускаться.
— Паша, всё! — закричал рабочий и скрестил руки над головой.
Бригадир подошёл к инженеру, стоявшему невдалеке.
— Закончили, Роман Кузьмич, — сказал бригадир, — Завтра афганцы могут крыть крышу, а мы приступим к пробному пуску оборудования. По такому случаю и не мешало бы по сто грамм. Как говорят в народе: «Венец — работе конец, а на крыше венок — надо выпить чуток».
— Ну что ж, коль положено, будем пить, — засмеялся инженер, — объявляйте конец рабочего дня.
Шумная компания сидела в строительном вагончике. Вечерело, солнце уже скрылось за горизонт, но сумерки ещё не наступили.
— Пора ехать домой, — сказал инженер, — быстро темнеет. Заканчивайте, мужики.
— Посидим ещё немного, Роман Кузьмич, — зашумели ребята.
— Последнюю бутылку допьём, — сказал бригадир, — и поедем.
— Вот так всегда, — возразил инженер, — соберемся выпить по сто граммов, а потом и по бутылке мало.
— А сами, почему не пьете? — спросил крановщик.
— Сердце, Коля, что — то пошаливает.
— Перестаньте, — сказал бригадир, — нас ещё один объект ждет.
— Нет, Павел Иванович, это без меня. Я устал, надо подлечиться.
Вагончик оставили, когда уже была полночь. Компания села в автобус. У всех было прекрасное настроение: скоро запустят объект, получат деньги и отправятся с семьями в отпуска.
Водитель-афганец сладко зевнул. Тряхнув головой, окончательно разогнал дремоту.
Освещая фарами, узкие улочки Мазари-Шарифа, автобус ехал к домам, где жили советники и советские специалисты. Вдруг водитель увидел арбу, которая стояла поперек улицы и мешала проезду. Старый афганец пытался поднять лежавший на земле какой — то тюк. Водитель резко затормозил и остановил автобус почти у самых ног старика.
— Зачем дорогу перекрыл? — спросил водитель через открытое окно автобуса.
— Мешок упал, — ответил старик, — ты бы помог, добрый человек, загрузить, мне одному его не поднять.
Водитель открыл дверь, вышел к старику и только нагнулся, чтобы взять тюк, как тут же получил смертельный удар ножом в спину. Из темноты выбежали люди с автоматами и вскочили в автобус. Всех пассажиров положили на пол. За руль сел манжахед, и автобус помчался в сторону гор. Путешествие было недолгим. Вскоре в автобусе закончился бензин. Заложникам связали руки, и повели в горы.
Аман Мурадов неделю назад на стройке повредил ногу и, прихрамывая, еле плёлся за группой. Молодой душман всё время подталкивал его в спину стволом автомата. Шли всю ночь и только под утро остановились. Бандиты разместились у ручья, а заложников загнали в небольшую пещеру. Вход в пещеру был маленький и был похож скорее на нору крупного зверя
— Что будем делать с этим хромым «шурави»? — спросил молодой афганец у главаря банды, — он не дойдет. Может пристрелить его?
— Нельзя, — ответил старик, — Махмуд будет ругаться; каждая голова — это деньги.
— Он не дойдёт, я на себе его не поволоку.
— Если упадёт, тогда пристрелишь.
— Далеко нам с ними тащиться? — спросил другой бандит.
— Ущелье пройдем, а там по равнине. Доберёмся до Талукана, передадим людей, получим деньги и наше дело сделано.
Солнце еще не поднялось, и прохладный плотный воздух доносил в пещеру каждое слово.
— О чем они, Аман, говорят? — спросил Роман Кузьмич.
— Молодой просит главаря, дать разрешение меня пристрелить. Тот дал добро. Если упаду, тогда пристрелят.
— В общем, так ребята, — обратился ко всем Роман Кузьмич, — если кто больше не сможет идти, говорит одну фразу: «не могу больше» — все садимся вокруг него. Всех не станут убивать.
— А если они начнут по одному вытаскивать и убивать, — сказал Вадим, — лично меня такое кино не устраивает, меня двое деток дома ждут.
— Ты бы лучше помолчал, — ответил за инженера Холилов, — у тебя детки, а у меня выходит в Ташкенте щенки. Из тебя эгоизм так и прёт, за деньги удавить любого готов.
— Можно подумать, ты приехал сюда за идею бороться?
— Не за идею, но и не душусь за копейку, а ты чуть, что — шкуру свою бегом спасать.
— Перестаньте, — сказал бригадир, — скандала ещё тут не хватало.
— А чего он, Павел Иванович, — ответил Холилов, — на душе и так противно.
Вскоре все притихли, бессонная ночь сделала своё дело, и к ним уставшим, подкатила дремота.
Ранний звонок разбудил советника по Северному округу генерала Мухамедова. Дежурный офицер доложил ему о том, что найден труп водителя автобуса, который перевозил советских специалистов. Автобус с людьми исчез в неизвестном направлении. Генерал понимал, что это похищение людей, за которым последует ультиматумы и требование выкупа. Он мысленно пробегал всю окрестность города, чтобы определить возможное направление поиска людей.
— Конечно же, ущелье, — думал он. — Пройдя его, можно вырваться на равнину, а там за ней гряда гор, и если людей уведут туда, то в горах Гиндукуша найти их будет очень трудно.
Он тут же связался с советником командира афганского погранотряда и приказал пограничникам перекрыть выход из ущелья. Немного подумав, он приказал закрыть и вход. Отдав все необходимые распоряжения по поиску заложников, Мухамедов позвонил в Кабул и доложил главному военному советнику генерал лейтенанту Соболеву о случившемся ЧП. Соболев внимательно выслушал доклад Мухамедова. Он понимал, что скоро известие дойдёт до ЦК, а там за это по головке не погладят, и решил сам вылететь в Мазари — Шариф, чтобы руководить операцией поиска. Он позвонил командующему сороковой армией и попросил у него помощи. Командарм поднял по тревоге роту разведчиков и направил её в Мазари — Шариф.
