Разум по братьям - [4]

Оставалось лишь собрать вещи, коих оказалось совсем немного, да попрощаться с Питером. По правде, говоря, я подозревал, что бедняга расстроится. Главное, чтобы от полноты чувств, не разворотил ни в чем не повинный космический корабль. А с него станется! По колесикам, крылышкам и винтикам раскатает «Странник», лишь бы я остался. Поэтому разговор я начал, как нельзя более дипломатично.

— Пит, ты хочешь, чтобы твой друг стал самым известным журналистом в мире? — вкрадчиво спросил я.

— Хочу! — закивал Пит.

— Тогда мне придется улететь с Луны.

Он сначала не понял. Лишь смотрел мне в глаза и улыбался. Постепенно до него начал доходить смысл фразы. Губы бедняги затряслись, он сжал кулаки, да так, что захрустели костяшки пальцев.

— Останься, — пробормотал он, опустив голову.

— Нет, дружище. — Я похлопал его по могучему плечу. — Но я ненадолго. Слетаю, гляну одним глазком на зеленых человечков и вернусь.

Пит исподлобья глянул на меня.

— Ты же их уже видел. У прошлом месяце.

Я расхохотался.

— У прошлом месяце, — передразнил я Питера, — я видел не человечков, а чертиков.

Для этого не обязательно лететь в космос.

— Так оставайся, — снова пробубнил Пит. — Вместе посмотрим.

— Нет, Питер. Чертиков, мы смотреть не будем. Разум им по братьям, — хохотнул я. — Обещаю, что в следующий раз возьму тебя с собой. Будешь мне вещи таскать. Доверю тебе камеру и диктофон.

— Правда? — на лице Питера появилась улыбка.

— Чистая, правда! — сказал я. — Чище самого чистого и неразбавленного марсианского спирта!

Уладив, таким образом, свои лунные дела я отправился на борт звездолета.

* * *

«Странник» оказался достаточно необычным космическим кораблем. Невысокий и дискообразный, он больше всего напоминал «летающие тарелки», которые любили описывать в прошлом веке фантасты да сумасшедшие уфологи. Этим, собственно, он и отличался от большинства шпилевидных ракет, что бороздили пространство солнечной системы. Впрочем, оно и ясно. Обтекаемая форма ему не нужна, ускорения для выхода из атмосферы не требуется. Сборка «Странника» происходила на земной орбите, а все комплектующие доставлялись на транспортных ракетах. А новейший гиперсветовой ускоритель позволял развивать скорость ранее просто немыслимую. Я уже давно забросил идею разобраться в принципах работы ускорителей и в технических нюансах функционирования звездолета. Для человека с гуманитарным образованием сложно понять все тонкости приспособлений позволяющих обойти законы физики. Да это и не требуется. Разве так уж необходимо ребенку, играющему на компьютере знать принципы его работы? Главное, чтоб на экране бегало и стреляло. Какое дело человеку, сидящему в туалете до технологии изготовления туалетной бумаги? Выполняет свою функцию и, слава Богу. Перестанет выполнять, вернемся к лопухам, дело нехитрое. Так и я. Спросите меня, чем отличается репортаж от обзора — отвечу. Или задайте вопрос о структуре и методах журналистского расследования. Да я сутки напролет вещать буду. А про звездолет пусть лучше конструкторы или, на худой конец, пилоты рассказывают.

Экипаж встретил меня настороженно. Новый человек, да с моим послужным списком это, я вам скажу, не подарок. Однако любопытство взяло верх, и ко мне в каюту стали заглядывать гости. Первым зашел второй пилот, Степан. Долговязый и нескладный он смотрел на меня почти с обожанием. Как вскоре выяснилось, он всегда мечтал стать журналистом или писателем. Пришлось рассказать ему парочку выдуманных историй о героической профессии работников пера. Из цикла: «Я хочу, чтоб к штыку (то есть к бластеру) приравняли перо». Степан оказался очень внимательным слушателем. То и дело, почесывая острый подбородок, он задавал вопросы, ставившие меня в тупик. Например, когда я рассказал, как Джон Бенсон своими материалами привел к краху могущественную империю «Натагрюэль» и в результате был убит киллером, Степан вполне обоснованно спросил, почему сей замечательный журналист просто не взял с концерна «Натагрюэль» денег и не оставил его в покое. Пришлось объяснять юнцу, что-то о кодексе чести и журналистской этике. А на самом деле все было гораздо проще. Бенсону предложили сто миллионов кредитов, чтобы он прекратил писать разоблачительные материалы. А Бенсон, разум ему по братьям, запросил миллиард. Вот и получил вместо денег банального киллера у порога квартиры.

Вслед за Степаном зашел пожилой врач и спросил, что я думаю о проблеме возникновения неизлечимых болезней. В ответ я пробормотал что-то про грехи наши. Бортовой священник, заглянувший как раз в это время, удовлетворенно кивнул и, перекрестив нас, удалился.

Наконец появился капитан и выдворил всех из каюты. Надо сказать, это оказалось кстати. Я уже давно сдерживал зевоту, и с трудом ворочал языком, ведя глубокомысленные беседы.

— Мсье Дробный, — капитан обеспокоено прикрыл дверь, — нам надо поговорить.

— Может завтра? — добродушно покосился я на капитана.

— Хорошо, — поразительно быстро согласился Жан. — Завтра, так завтра. Времени у нас вагон и маленькая тележка.

— Это точно, — я начал расстегивать рубашку. — Или, как говорят на Луне, контейнер и маленькая бандеролька.