Разум нужен всем - [78]

И на следующее утро Михаил вспоминал и пытался добраться до истины, что же, всё-таки, вчера с ним было? Может быть, потеря сознания? Обморок? Да, никогда раньше с таким здоровым телом не случалось ничего подобного.

Ещё прошло несколько дней. Так, и не найдя ответа на мучивший его вопрос, Михаил стал постепенно забывать о таинственном происшествии. Сокамерники тоже заметили перемену в поведении Косолапого, но спросить, что случилось, не решались.

Спустя неделю, один из «придурков» сумел передать в камеру колоду карт. Ему пообещали хорошие башли, и он с радостью выполнил просьбу Хряща, которому было поручено такое важное дело – вести переговоры.

Братва уселась на нарах, и с громким хохотом, под сплошной мат, все начали перекидываться в карты. Сначала играли «на костыль», потом было предложение сыграть на «пульман», но поднялся спор – не каждому приходил с воли «бердач», где и можно было получить «пульман», поэтому двое сразу отвалили, зная, что проигрыш здесь надо отдавать или отрабатывать. Этот закон нерушим, его никто не посмеет отменить.

Миша тоже сел в круг, и хотя, передачи с воли ему не приходили, он не боялся проиграть и ни на миг не сомневался в своём выигрыше.

Митяй решил не отставать от старших сокамерников, ему хотелось стать бывалым, всё испытать на себе.

– А ты куда прёшь, кеша? – спросил Митяя самый старый в камере и суровый Трофим, с кликухой «Южак», даденной ему много лет тому назад за «гастроли» по южным курортам.

– Я тоже, не лыком шитый, – духарился Митяй.

– А у него Азовский банк на воле, – подковырнул его Хрящ.

– Не кати бочку, Хрящ, – решил огрызнуться Митяй.

– Он «вафлей» хочет поработать, – снова скривился Хрящ.

– Не трогайте малолетку, – вмешался Михаил в спор, и разговоры сразу прекратились.

Игра проходила азартно и с удовольствием. Давно соскучившиеся по картам, игроки громко шлёпали ими, бросая на кон очередную карту.

Михаил играл, выигрывая кон за коном. Вдруг, он остановился, положил оставшиеся у него карты на нары и, как-то неестественно, сгорбился. Позвоночник не выдержав тяжести головы и горы мускул, искривился, придавая фигуре Михаила вид большой запятой в тетради третьеклассника.

– Ты что, Косолапый, спишь на ходу? – увидев позу Михаила, спросил Южак.

– Миша, ходи скорей, – попросил его Хряк.

Ответа не было. И реакции никакой не было. От слабого прикосновения Южака «запятая» завалилась и распласталась на нарах. Все игроки побросали карты и стали размышлять, что случилось с Медведем, и как им поступить дальше?

– Карты заныкай, зови вертухая, – приказал Южак и лёг на своё место.

Митяй начал колотить в железную дверь и кричать истошным голосом:

– Сюда, скорее, человек лапти может отбросить.

Стук гулким эхом полетел по пустынным коридорам тюрьмы.

Наконец, зазвенела связка ключей, и в двери появился сержант.

– Чего тарабанишь? – спросил он.

– Вон, смотри – человек без сознанья, срочно лепила нужен.

Сержант закрыл дверь и ушёл, не проявив интереса к лежащему без движенья Михаилу.

Через три минуты Митяй вместе с Хрящом снова начали стучать в дверь. Медведь в сознанье не приходил – требовалось, во что бы то ни стало добиться прихода врача.

Некоторое время все стуки оставались без ответа, уже и «стукари» вымотались и потеряли надежду дождаться доктора.

Вот снова клацанье замков и задвижек, и в камере появился доктор в сопровождении двух конвоиров.

– Что тут у вас? – спросил доктор, спокойный и безразличный, давно привыкший к разным уловкам заключённых.

– Смотри сам, доктор, вот человек умирает.

– Дрались? – Опять спокойно спросил врач.

– Какая драка? Мы – мирные люди. Да, и такого медведя можно только рогатиной завалить – раздались с разных мест возмущённые ответы на вопрос доктора.

Тот подошёл к Михаилу, взял его руку, начал считать пульс. Он был пониженный, почти не прощупывался. Слабое дыханье тоже с трудом можно было заметить после внимательного прислушивания.

– Давно это с ним?

– Давно – не давно, да, вас разве так легко дозовёшься?

– Сколько прошло?

– Минут десять – двенадцать.

– Пятнадцать, – кто-то уточнил из местных.

– А раньше такое с ним наблюдалось?

– Ничего не было, доктор.

– Всё было всегда тип-топ.

– Я сделаю укол, если не очухается, повезём в лазарет.

– Сразу забирайте, доктор.

– Не надо меня учить. Я уже вас так всех изучил, что с закрытыми глазами насквозь всё вижу.

Прошло ещё минут пять. На щеках Михаила появился чуть заметный румянец, веки вздрогнули. Сначала одна рука шевельнулась, потом другая, и Миша открыл глаза.

Продолжая лежать, Медведь непонимающе посмотрел на доктора, потом окинул взглядом всех стоящих и смотрящих сокамерников и снова закрыл глаза.

Доктор пошлёпал его по щекам и спросил:

– Ты меня слышишь? Как себя чувствуешь?

Молча, с закрытыми глазами, Миша приподнялся.

Он снова долго обозревал окружающих его людей, врача, и ничего, как и в прошлый раз, не мог понять: что с ним произошло? Это мистика, или опять сновидение? Но, если доктор стоит возле него, значит, это совсем не сон, а реальность. А если реальность, то почему он во второй раз оказывается в обществе того же пацана Серёжи и его друга Анастаса? Он теперь уже знал его имя.