Разрушительница пирамид - [26]

«Хамелеон какой-то», – испуганно подумала я и спросила:

– Это ты?

– Непохож? Слава богу. Значит, прорвемся.

Он направился к входной двери, а я, догнав его, поинтересовалась:

– Откуда у тебя эти вещи?

– В смысле? – удивился он.

– Немного не твой стиль, – нашла я нужную формулировку, памятуя, что парень вызвался мне помочь, хоть и без особой охоты, и обижать его не стоило.

– А-а, – протянул он. – Моя бывшая пыталась сделать из меня человека.

– У нее хороший вкус.

– Сомневаюсь, судя по тому, с кем она сейчас живет.

– А ты не ревнуешь?

– На самом деле я перекрестился, когда она съехала. Далеко не все мужчины годятся для семейной жизни.

Мы вышли на улицу, и я подхватила его под руку, подумав некстати: если б нас сейчас увидела Олеська, непременно бы заявила: «И ты еще скажешь, что тебе в жизни не везет? То красавчик Каверин, то этот… А у меня Кирюха, и то один на двоих».

«Как-то странно распределяется удача в этом мире, – с печалью думала я. – Только решишь, что выпал шанс, и тут бац… Лучше бы он кому-нибудь другому выпал. Олеськина спокойная жизнь, на которую она вечно жаловалась, лично меня вполне бы устроила». Но именно в эту минуту меняться с ней не хотелось.

Магазин был действительно за углом. Пакет нес Савва, мы миновали двери и здесь разделились: он направился к камерам хранения, а я – к ближайшему прилавку, но глаз с него не спускала. Засунув пакет и заперев ящик, Савва присоединился ко мне. Я-то думала, мы сразу уйдем, но он набрал в корзину продуктов и направился к кассе. Расплатился наличными, хотя в портмоне я заметила карточки, одну, кстати, золотую. Зубы сразу свело, и вовсе не от радости за чужое счастье. Вэдэвэшник с каждым часом вызывал все больше вопросов.

«У него богатые заказчики, – попробовала я себя успокоить. – А золотую карточку дадут любому, кто готов за ее обслуживание платить». Так себе объяснение…

Мы не спеша покинули магазин, но в особняк возвращаться не стали. Прошли к детской площадке напротив и устроились на скамье.

– Сиди здесь, – сказал Савва. – А я звонить…

– Куда? – заволновалась я.

– Туда, – ткнул он пальцем в дом по соседству, где была аптека. – Там телефон-автомат.

И точно, телефон действительно был. Савва направился к аптеке, а я, наблюдая за ним, нервно ерзала. Он набрал номер, подождал немного, что-то коротко сообщил, после чего повесил трубку и вернулся ко мне.

– Они что-нибудь спросили?

– Не успели.

– Может, надо было… ну… подождать? Вдруг они не поняли или…

– Все разговоры записываются.

– А что ты сказал?

– Портрет Пикассо из дома убитого Константинова в ячейке под номером шесть в гастрономе на Белинского, 15.

– Ага, – кивнула я. – Что теперь?

– Сейчас узнаем.

Тут я сообразила: на скамье мы устроились не просто так – вход в гастроном и прилегающая к нему часть улицы отсюда прекрасно видны.

– Думаешь, они сразу приедут? – с сомнением спросила я.

Он равнодушно пожал плечами.

Минут пятнадцать мы сидели молча, я – в большом напряжении. То и дело вертела головой во все стороны. Полиция не появлялась, вообще ничего заслуживающего внимания не происходило.

– Отнесу продукты домой, – поднимаясь, сказал Савва. – А то как бы не екнулись на солнце.

– Мне с тобой идти?

– Как хочешь.

Тут я сообразила: его миссия на этом закончилась – портрет вернули, в полицию он позвонил. Почему-то это вызвало легкую грусть. Если честно, расставаться с ним не хотелось, как видно, в тот момент я остро нуждалась в крепком мужском плече.

– Пожалуй, дождусь полиции, – промямлила я. – Если они вообще когда-нибудь явятся.

– Когда-нибудь почти наверняка, – отозвался Савва и, подхватив пакеты, двинулся в направлении своего дома.

А я осталась ждать. Прошло еще полчаса. Полиции не было, Савва не вернулся, на что я втайне надеялась. Неизвестно, что расстроило больше. Я продолжала сидеть на скамейке, чувствуя: долго не протяну, хотя бы потому, что мне нужно в туалет. А на улице по-прежнему ничего не происходило.

Зато зазвонил мобильный. Я торопливо его достала, звонила Светлана Петровна.

– Ева, ты?! – заголосила она, сердце сжалось в дурном предчувствии. – Слава тебе, господи, а я уж думаю, жива ли…

– А что случилось? – заволновалась я, готовясь к самому худшему.

– Даже и не знаю, что тебе сказать… Иду из магазина, а меня в переулке поджидает какой-то парень, морда страшная, ужас. Я его обойти хотела, а он мне наперерез, и как назло ни души вокруг. Я хотела «караул» кричать, а он мне ножик показывает и говорит жутким голосом: «Только пикни – зарежу». Я думала, там же упаду и помру сразу, а он меня за руку схватил. «Верни, – говорит, – что взяла, иначе я тебе сначала один глаз вырежу, потом второй. Сегодня же, говорит, верни». И ушел. Чтоб ему… А я к стенке привалилась и еще минут десять отдышаться не могла, хорошо соседка шла, помогла мне до дома добраться. Что ж такое делается, Ева? Ужас…

– Ужас, – согласилась я. – Вам в полицию надо.

– Какая полиция?! Я домой пришла, на диван повалилась, таблетку под язык, и тут мобильный. Я думала внучка, она всегда звонит в это время, вот и хорошо, думаю, хоть простимся, а там этот и жутким голосом: «Если кому обо мне заикнешься, внучку больше не увидишь». Так и сказал, чтоб ему на том свете жариться на сковородке. Да и на этом не помешало бы… И еще раз сказал, чтобы я вернула, что взяла.