Разрушитель - [7]

— Господи, Неженка! — Воскликнула Виктория, для которой эта причина казалась чем-то несуразным. — Как ты можешь так обо мне думать! Да мне плевать, как ты выглядишь! Я люблю твою душу. И я никогда, никуда тебя не отпущу. А шрамы через некоторое время станут совсем незаметными. Ты и с ними очень красивый.

— Вы и раньше не позволяли мне… А теперь… — голос Неженки звучал сбивчиво и едва слышно. — Я был так счастлив, когда вы поручили мне рисовать для вас дом, когда мы планировали город. Я служил вам и только вам… А теперь вы не захотите, чтобы рядом с вами был такой ур-род как я. Вы прогоните меня.

Ну что за детский сад!

— А в чем твое ур-родство, Леонардо? — раздался холодный голос Ворона.

Художник чуть повернул в его сторону голову.

— Я видел в зеркале! — совершенно другим, злым голосом выкрикнул он. — Он вырезал на мне свое имя!

— Он вырезал на тебе имя твоего господина. Кир Алан Валлид отныне и навсегда герцог Вас" Хантер, — отчетливо и жестко произнес Ворон. — Нам пора, Кир Алан, лекарь просил не задерживаться.

Виктория удивленно посмотрела на телохранителя, до сих пор он не позволял себе встревать в ее разговоры, а значит, повод достаточно серьезен. Она вздохнула и, осторожно опустив руку Неженки на простыню, произнесла:

— Я горжусь тобой, Леонардо. Отдыхай и не думай всякие глупости.

В коридоре Виктория остановилась у стены и вопросительно посмотрела на Ворона.

— Вы неверно себя с ним ведете.

— В чем же?

— Ему нужен строгий хозяин, который жестко ограничит для него рамки дозволенного поведения. Вы же чувствуете себя виноватым и позволяете манипулировать собой.

— Мне кажется, ему нужно немного уверенности в себе, поддержка, дружеское участие, — растеряно отозвалась Виктория. Как же с Неженкой все сложно!

— Нет. Вы заметили, что он начал огрызаться? Он больше не боится. Последние события изменили его. И сейчас он может сорваться.

— Думаешь, он попытается покончить с собой?

— Допускаю, что он попробует таким образом обратить на себя ваше внимание. Вы ведь понимаете, что ему нужно?

— Смутно! — Алан потер виски. — Ворон, я не вчера родился. Я слышал о таких людях, как Неженка, но никогда не сталкивался с ними в жизни! — Да, Виктории были знакомы понятия доминант и сабмиссив. Знакомы, но не более. Как-то не пришлось в прошлой жизни с этим сталкиваться. Да и их отношения с Неженкой лежали совершенно в другой плоскости! — Откуда ты все это знаешь? — устало поинтересовался герцог.

— Кир Алан, нас готовят в Длани. А чтобы управлять людьми, нужно знать и понимать их. Учитель очень много рысок посвящает этой науке.

— Эта наука называется психология.

— Возможно, — чуть улыбнулся Ворон. — Вы просто не понимаете, что Леонардо никогда не будет счастлив, если позволить ему самому решать за себя. Сейчас он растерян, его жизнь неопределенна, отсюда и агрессия. Вы должны решить, что с ним делать, как ему жить дальше.

— Тебе не кажется, что я своими решениями уже довел его до весьма плачевного состояния? Он должен меня ненавидеть.

— Вы заблуждаетесь. Я заметил, что он спокойно игнорирует чужие приказы, довольно свободен в отношениях с женщинами, но он преклоняется перед вами. Он поставил вас выше богов, и любое ваше недовольство доставляет ему почти физическую боль.

— Откуда ты знаешь?

— Я слышал его исповедь, — просто ответил Ворон и присел рядом с герцогом у стены. — Он живет ради служения вам. Его преданность, беспрекословное послушание, нежелание вас огорчить, доверие делают его жизнь насыщенной, счастливой и наполняют ее смыслом. Но вы должны контролировать его. И еще, кир Алан, вы должны понимать, что это не любовь, не физическое влечение. И боль Леонардо не требуется, только ограничения, контроль и возможность служения.

— Ты меня успокоил! — ехидно сообщил герцог и взвыл про себя.

И ведь никуда от этого не деваться. Она сама приблизила к Алану Неженку, сама привязала его к себе, а теперь не знает, что с этим делать.

— Ворон, для меня это все дико. Я не могу понять, что движет такими людьми. Я не понимаю, как можно позволить кому-то решать за себя!

— Доверие. Это вопрос обоюдного доверия, насколько вы кому-либо доверяете, чтобы позволить решать, и насколько доверяют вам, принимая на себя ответственность за вашу жизнь.

— Значит, я никому не доверяю настолько сильно, — глядя в противоположную стену, проговорила Виктория. — И я понятия не имею, как мне теперь вести себя с Леонардо.

— Доверьтесь ему. Он сам покажет.

— А если я не пойму?

— Вы научитесь чувствовать его потребности. Просто возьмите инициативу в свои руки. Я подскажу.

В голове мелькнула малодушная мысль, что лучше бы Неженка… но она не позволила себе ее додумать.

— Он просто другой. Его сделали таким, но это не делает его преступником, — тихо произнес Ворон и подал Алану руку, помогая подняться.

Угу, это просто добавляет новоиспеченному герцогу еще одну головную боль. Будь проклято рабство!

— Я попробую.

На следующую встречу Алан принес Леонардо новый ошейник. Золотой, инкрустированный драгоценными камнями. Произведение искусства, а не символ рабства. Может быть, именно для него и готовил этот подарок кир Мар Марган, да только теперь уже не узнать.