Разрушенные - [31]

Напряжение сгустилось, когда Фокс замер, наблюдая за каждым моим движением. Я скрестила ноги и сжала бедра вместе, против пульсирующего желания, пронизывающего комнату.

Объявление наших правил внезапно становилось большим, чем просто разговор о деле, это становилось наслоением невысказанного притяжения и ужасной неопределенности. Я никогда прежде не боролась с реакцией своего тела. Я никогда прежде не встречала человека, которому бы хотела заглянуть в душу и изучить все, что он там прячет.

Даже отцу Клары.

Не то чтобы это считалось любовным романом. Он забрал мою девственность за туалетной кабинкой в Гайд-парке. Это было грязным, неловким и немного болезненным. Это не было изнасилованием, но это также не было и по обоюдному согласию. Я была глупой, легкомысленной пятнадцатилеткой, которая думала, что может дразнить и не платить за последствия.

Фокс разрушил мои воспоминания.

— Правило три для тебя?

Напряжение вернулось в мое тело, отражая тревожное напряжение в комнате. Фокс не отводил от меня глаз, пригвоздив меня к креслу. Я не могла ни на чем сосредоточиться. Этот человек имел власть, чтобы украсть все мои мысли.

— Правило три, — начала я, и мой голос был более хриплым, чем прежде, — эмм, ты будешь обращаться со мной больше, чем просто с секс-игрушкой. Мне нужно, чтобы ты говорил со мной любезней, чем гигантская горилла, которая думает, что она выше всех.

Мой разум метался между угрозой секса и привлекательностью денег.

«Что я за мать?»

Фокс слегка улыбнулся, прежде чем снова стать невозмутимым.

Он склонил голову, как бы соглашаясь с моим правилом.

— Правило номер три для меня, я дам тебе отношение, в котором ты нуждаешься, но в ответ я ожидаю больше. Я задаю вопрос — ты говоришь мне правду. Я прошу тебя сделать что-то — ты делаешь.

Он щелкнул пальцами так же, как до этого делал на этаже для боев, и его голос помрачнел.

— Пока ты в моем доме, под моей защитой, ты забываешь о мире снаружи. Твои друзья, твоя семья, вся твоя жизнь больше не существует. Только я.

Мое сердце забилось, когда отхлынул настоящий страх, и закрались сомнения. В детстве я научилась пробираться тайком, и это всегда удавалось, и я надеялась, что смогу использовать эти навыки, чтобы исчезнуть ночью и увидеть Клару. Фокс не узнает об этом, и я смогу обнимать и целовать свою дочь, пока не буду уверена, что она счастлива и с ней все хорошо.

Я лелеяла свой собственный обман, даже когда принимала его правила.

— Мне нужен медик, чтобы проверить твое здоровье? Ты на таблетках?

Я должна была быть готова к этому вопросу. Конечно, он не захочет надевать презерватив в течение месяца. Я не репетировала свой ответ.

Старая боль расцвела, когда на меня нахлынули воспоминания.

Фокс стоял, нахмурившись. Он прищурился, чувствуя мое отвращение.

Я опустила взгляд. Моя рука инстинктивно коснулась шеи, перебирая ожерелье, которое я постоянно носила. Оно было таким же, как у Клары. И это помогло мне успокоиться.

Мне было восемнадцать. Борющаяся мать с двухлетним ребенком, которая работала весь день, чтобы содержать себя и ребенка. Я была так окутана своими заботами, что не услышала шаги позади себя.

— Отдай нам свои деньги, сука.

В одно мгновение я стояла на двух ногах, в другое — оказалась лицом на асфальте.

Четыре пары ног окружили меня, все мужчины, все молодые и полные желания кому-то что-то доказать.

Безмолвно, я пошарила в сумке и отдала им тридцать долларов и двадцать пять центов, что были у меня наличными.

— Это все? Где остальное?

То, что последовало потом, нанесло мне слишком сильную боль, чтобы это пережить. И все же, полагаю, что я счастливица. Меня не изнасиловали, но было достаточно много ударов в живот, чтобы оставить меня бесплодной.

Я провела недели в больнице, пока моя драгоценная малышка была под присмотром пожилой женщины, которая жила над нами.

— Скажи мне. О чем ты думаешь? — зарычал Фокс.

Холод успокоил мою кровь, помогая мне сохранить бесчувственность.

— Я чиста от заболеваний, и ты можешь не беспокоиться о контрацепции, — мой голос стал суровее. — Я не собираюсь спать с тобой, пока тоже не узнаю твою историю. Как часть моих правил, мне нужно знать, что ты тоже чист.

Его спина напряглась, и он стиснул челюсть.

— Я чист. Тебе нечего бояться.

На мгновение, его глаза накрыла тьма, потом он легко махнул рукой.

— Я полагаю, спать с ублюдками за наличные — это для тебя что-то новое?

Я широко открыла рот.

— Ты снова. Я думала, что у нас появился прогресс, чтобы я не судила тебя слишком сурово, но нет. Ты все еще придурок.

Проведя рукой по своим спутанным волосам, я резко заговорила:

— Я уже говорила тебе, что не шлюха, и я больше не отвечаю на такое неуважение. Я пообещала, что не буду относиться к тебе неуважительно, так что постарайся сделать то же самое.

Чувствовалось, что все его тело наполнялось энергией, все в нем готовилось к атаке. Медленно, он повел плечами, освобождаясь от напряжения так же быстро, как оно его наполнило.

— Ты права. По крайней мере, у нас есть необычные формальности.

Мои ноги зудели от желания уйти. Все в этом соглашении было неправильным. Но подкуп в размере двухсот тысяч долларов держал меня приклеенной к стулу, как марионетку, а его тайна сохраняла меня от того, чтобы полностью его ненавидеть.