Разрушенные - [30]

Его нежелание только больше меня заинтриговало.

— Ты не можешь ждать от меня, что я не буду задавать вопросов, тогда как ты интересуешься моими секретами. Я могу сказать тебе, что я уже чувствую. Ты никогда не знаешь... Я могу обладать интуицией так же, как и ты, — мой голос был мягким.

Фокс взглянул на меня и сжал кулаки.

— Ты путаешь меня с человеком, которому есть дело. Мне плевать, что ты думаешь обо мне. Ты моя, чтобы трахаться, а не разговаривать о моем прошлом.

Он быстро двигался, и я чувствовала на себе тепло его тела.

— Поверь мне, dobycha, тебе не понравилось бы то, что я рассказал.

Я не верила ему. Он хотел больше, чем просто секс. Проклиная свое быстро забившееся сердце, я прошептала:

— Ты думаешь, я глупая, но это не так. Например, я знаю, что ты используешь его в качестве оружия. Твой шрам.

Он сердито посмотрел на меня. Его пальцы дрожали.

— Ты создан, чтобы бороться, вероятно, поэтому открыл этот клуб, но ты еще не нашел покоя. Ты злишься и мучаешься, и разорван внутри, и если ты думаешь, что можешь все это выплеснуть на меня, ты ошибаешься.

Он усмехнулся, но это выглядело странно на лице со шрамом, жестокая насмешка казалась неестественной.

— Ты думаешь, что умная? Я расскажу тебе кое-что: ты согласилась сделать самую глупую вещь в своей жизни, когда приняла мое предложение. Мало того, что ты думаешь, что можешь читать меня, но ты и еще достаточно глупа, чтобы выдвинуть романтическую идею, что я найду искупление.

Казалось, что он стал больше, более пугающим. Его шрам осветило серебром, и в темноте рубец на щеке казался покатым. Воздух в кабинете уплотнился, пока не стал тяжелым вокруг нас, заманивая меня в ловушку с мужчиной, который смотрел на меня с ненавистью.

— Я не использую шрам, как оружие. Я использую его, как предупреждение, — его глаза вспыхнули. — Ты можешь быть в состоянии скрыть свои чертовы взлеты и падения, но у меня нет этой роскоши. Мой шрам — талисман. Я не нуждаюсь в напоминании о своих грехах, это очевидно каждый раз, когда я смотрю в чертово зеркало.

Во мне все скрутило, когда его энергия нанесла мне удар. Он впился в меня взглядом, уставившись так тяжело, что я чувствовала резкий звенящий звук глубоко внутри, когда он играл на моих глупых чувствах.

— Я узнаю твои грехи прежде, чем закончится месяц. Но ты не узнаешь моих. И это обещание.

Еще одно обещание, которое ты не сможешь сдержать.

Я приоткрыла губы, делая вдох, полный тревоги. Жестокость заразила воздух вокруг нас, делая его темным и непрозрачным. Это напомнило мне о лесном пожаре, после того, как он выжег все на своем пути.

У меня не было ни малейшего намерения быть на пути Фокса. Его пути к разрушению.

Я хотела возразить, что он не узнает мои грехи, но я знала правду. Он узнает. Для меня было ужасным, чтобы кто-то знал обо мне абсолютно все, но в случае Фокса, даже мой самый худший грех, вероятно, не сравнится с его.

Небольшой шум звучал у меня в голове, когда Фокс властно захватил мою спину своей огромной ладонью и дернул меня ближе. Я покрылась мурашками, когда мои бедра соприкоснулись с его. Горячая сталь в его брюках уперлась мне в живот только на мгновение, прежде чем он не слишком нежно меня оттолкнул.

Схватив меня за руку, он потащил меня через комнату.

— Мы обсудим детали за моим столом.

Я ударила по тормозам.

У меня была мысль закричать и ударить его. Я ненавидела то, что он грубо обращался со мной. Он думал, что я беспрекословно подчинюсь. Он доказал мне, что вообще не имел ни малейшего понятия о том, как обращаться с женщиной.

Правила.

— Нам нужны правила. Тебе нужно знать мои плюсы и минусы, а мне нужно знать твои, — я прищурилась. — Правило номер один. Мне не нравится быть собственностью, или чтобы меня заставили делать что-то, чего я не хочу. Это не срабатывало ни с кем в прошлом, и не сработает с тобой.

Он посмотрел на меня с интересом.

— Похоже, у нас больше общего, чем я думал, — кивая мне, он отпустил меня и обогнул стол, чтобы сесть в черное кресло. — Правило номер один для меня. Никакого неуважения ко мне. Если ты хочешь что-то сказать, будь красноречивой. Я не очень хорошо реагирую на ненормативную лексику или насмешки.

Дерьмо, он был прав. У нас было что-то общее.

Я покопалась в голове в поисках следующего правила.

— Правило номер два. Я не принадлежу тебе, как что-то украденное, и ты не имеешь права обращаться со мной, как с грязью. Если ты снова направишь на меня нож, ты больше не сможешь быть мужчиной. Ты станешь кастратом, — я вытянула руку с лезвием, и быстро вернула на место.

Он слегка усмехнулся. Положив ладони на стол, наклонился вперед.

— Правило номер два для меня. Если я прошу тебя что-то сделать, ты делаешь. Думай об оплате в конце месяца, как о зарплате моего работника. Участие в сексе не имеет значения. Я хочу от тебя большего, чем просто удовольствия погрузиться между твоих ног, — его голос был грубым, а глаза светились белой, горячей похотью.

Мой желудок переворачивался от мысленного представления, как он берет меня. Трахает меня. Несмотря на все мои усилия оставаться в стороне, покалывание бросилось к моему лону, и у меня появилось внезапное желание сесть. Прочистив горло, я села на единственный стул перед его столом.